– Изма вернулась? Здорово! Я скоро! – крикнула весело Алька и выскочила из квартиры. Тут же вернулась, пролетела в гостиную, там что-то зашелестело, заскрипели дверцы серванта, и через несколько секунд, она уже выбежала из дома, что-то держа под мышкой, в том виде, что и была – в халате, полотенце и тапочках. Еще через секунду в соседней квартире раздался звонок, за которым последовал собачий лай, а потом веселый женский голос и совершенно счастливый Алькин визг.
Инна вздохнула. С каждым новым днем ее жизнь всё больше походила на авантюрный роман.
– Долго вы там стоять будете?
Девушка еще раз вздохнула и прошла на кухню. Вадим стоял к ней спиной и осматривал ободранные стены. Шея уже ощутимо ныла, а завтра предстоит долгий рабочий день. Нет, на сегодня хватит.
– Я могу вам объяснить, почему представил именно так, – сказал он, не оборачиваясь.
– Потрудитесь, пожалуйста. Не проще было бы представить меня вашей дальней родственницей? Какой-нибудь внучатой племянницей вашей двоюродной тетушки?
– Моя бабушка прожила в этом доме всю свою жизнь. Алька не просто так сказала, что соседи у нас многоуважаемые. Здесь что не квартира, то либо «Заслуженные», либо «Народные» артисты, есть академики, в первом подъезде живут муж с женой, они писатели. Пожалуй, из всего дома, только мы с Алькой не имеем никакого отношения ни к искусству, ни к науке. И все всех знают, потому что заселялись в одно время. Изма Изральевна – оперная певица. Насколько я знаю, ее очень любил Хрущев, а Берия даже клинья подбивал. Ее муж, Эммануил Маркович, известнейший дирижер. Правда, теперь он практически не ходит. Несколько лет назад его разбил паралич. Моя бабушка тоже была певицей, дед – из династии врачей. Они умерли в один день, бабушка пережила деда ровно на год. И кроме них у нас больше нет родственников ни дальних, ни ближних. Совсем никого. Круглые сироты.
– Разве так бывает? – проговорила Инна.
Парень посмотрел и усмехнулся уголком рта.
– До какого колена вам известны ваши, так сказать, корни? – спросил он.
Девушка призадумалась.
– По крови я знаю лишь о бабушке, которую мой прадед привез из Риги. Как говорила мама, она была сиротой. Немцы всех убили. Прадед со своим полком вошел в Ригу и подобрал маленькую отощавшую девочку. А накануне ему пришло письмо, в котором прабабушка известила его о смерти дочери. Вот он после победы разыскал маленькую Ингеборгу и вернулся в Ленинград уже с ней. По линии отца всё сложнее. Там вообще концов не найти. Он говорит, что его прадеда раскулачивали где-то на Волге. Дед воевал, но попал в плен и сгинул. Бабушка умерла в шестидесятом, отцу было семь лет. Из родных у него осталась только сестра, у нее двое детей от разных браков. Вот и все, – сказала она.
Вадим вновь усмехнулся.
Он знал свою родословную, правда, только по материнской линии, с одна тысяча восемьсот тридцать седьмого года. Его прапрадеда вызвали к Пушкину. Только предок не застал Александра Сергеевича живым. Спустя несколько лет он перебрался в Петербург. У него было двое сыновей. Один стал врачом, второй после окончания