– Ладно, – смилостивился парикмахер.
Арт-директор хихикнул в трубку:
– Эх, Вадик, погубит тебя жажда наживы. Нет бы сказать: «не корысти ради, а токмо по»…
– Мне тебя дальше слушать или, может, уже собираться? – перебил Вадим.
– Жду, – буркнул обиженный Гришка и отключился.
Феерическое шоу началось в два ночи и закончилось в четыре утра. Вадим сначала делал начесы и локоны, а после того, как уставшие, взмыленные девицы ввались со сцены в тесную гримерку, возвращал первоначальный облик. Кисти рук перестал чувствовать где-то в половине пятого, поэтому, когда в шесть утра приехал укладывать волосы невесте, старательно улыбался, абстрагируясь от тупой боли. И впервые в жизни отказался за отдельную плату сделать прически матери и сестре новобрачной. Его утешала мысль, что он и так уже неплохо заработал этой ночью: Гришкины деньги приятно грели карман. Под восторженные ахи и охи он уложил свои принадлежности и отбыл, наконец-то, домой.
Он ехал медленно и периодически потирал ноющую шею, зевал от души и был не особо внимателен. А к чему осторожность? Скорость где-то километров сорок, максимум пятьдесят; раннее утро субботнего дня. Вадим нарочно свернул с Лиговского проспекта. Здесь, на узеньких улочках старинного города, лишь изредка попадались прохожие. Сам стилист жил в центре Санкт-Петербурга, и окна квартиры смотрели на вечно бурлящий Невский проспект и величественный Казанский собор, но ездить любил именно по таким вот тихим переулкам и улочкам. Так что парень зевал до слез и по сторонам не смотрел. Все мысли были о горячем душе и еще более горячем чае, как вдруг… Откуда-то сбоку мелькнуло что-то белое, воздушное, вроде облака, и выпрыгнуло перед машиной. Как ни мала была скорость, и педаль тормоза на автоматизме вдавлена в пол, а всё же Вадим почувствовал легкий толчок. «Облако» устояло на ногах, а потом бросилось к задней двери автомобиля. Рванув ее на себя, «оно» нырнуло в салон и заорало прямо в ухо Вадиму:
– Гони! Гони! Что встал?
Стилист оторопел, но голос, командный и властный, словно отключил все программы мозга, кроме одной: беспрекословно подчиняться! Парень вжал педаль газа в пол, и старенький «Опель», неприлично взвизгнув, рванул вперед. Перед ним мелькали какие-то дворы, арки, и стилист ничего не узнавал. Сзади тяжело дышали, и краем глаза он видел побелевшие от напряжения пальцы, вцепившиеся в его сидение, и рисунок на ухоженных ногтях был затейливым и в то же время очень скромным, элегантным. Именно эти ногти и вернули парня на землю. В голове что-то щелкнуло, машина опять нырнула в какую-то подворотню, и парень прыгнул на тормоз. «Облако» нырнуло вперед, заваливаясь между сиденьями. Вадим рывком обернулся и, уткнувшись лицом в какую-то воздушную паутину, отпрянул назад.
– Какого хрена? – вырвалось у него, глядя на возню «облака».
– Совсем уже! А если бы я ключицу сломала? – взревела в свою очередь пассажирка. Вадим не видел ни лица, ни фигуры, но всё же понимал, что «облако» женского пола.
То есть тучка, – мелькнуло в голове.
– А какого дьявола вы кидаетесь под машину, во-первых! – кипя от злости, взревел парень. – Во-вторых, вы, барышня, часом, не ошиблись. Это не фильм «Сбежавшая невеста»!
Паутина, а по сути фата, наконец-то, была благополучно откинута на спину, и пассажирка села. И не просто села, она, что-то бормоча, ткнулась носом в лицо Вадиму, тот не успел отпрянуть. Прищурив глаза, девушка изучала его серое от усталости и хронического недосыпа лицо. Она даже придвинулась к нему ближе, так, что парень чувствовал ее дыхание на своей щеке. Он попытался отодвинуться, но тут девушка выпрямилась и не то спросила, не то подытожила:
– Вы не Миша.
Вадим опешил. Он устал, чертовски устал! Иногда эта усталость чувствовалась мешком, давящим на него. Вадим смотрел на свою пассажирку, и злость, как волна, поднималась в нем, готовая смести всё на своем пути.
– Я не Миша! И даже не Ваня, и не Вася!
Девушка странно щурилась, глядя на него, и ему было не по себе. Она завозилась на заднем сидении. Ткань шуршала, а девушка всё перебирала и перебирала складки, со стороны казалось, что она пыталась выгнать пчелу из них. Вадим смотрел на все эти пасы и злился еще больше. Он опять перевалился к ней, как вдруг пассажирка, задрав юбку до пупа, при этом оголив длиннющие, просто какие-то бесконечные, ноги, затянутые в белые чулки, обнаружила искомое. На правой ноге, под кружевным верхом чулка, была надета плотная тугая резинка, а под ней крошечный телефон. Девушка выудила его оттуда и стала быстро тыкать в кнопки, даже не оправив платье.
– Ты где? – спросила она глухо в трубку, и только теперь стилист посмотрел ей в лицо.
У его нежданной пассажирки была ухоженная, просто совершенная кожа. Чтобы добиться