О нет, и мама туда же!
– Ничуть! – невольно вырывается у меня. – Не было мне больно! Просто… побыли вместе и разбежались. Подумаешь!
Похоже, маму мои слова не слишком убедили. Хотя какое мне дело?
– Я знаю, Райан всегда много для тебя значил, – говорит она, нанося хайлайтер. – Мы все его обожали. Но в мире много других мужчин, дорогая.
– Знаю, – отзываюсь я, хотя внутренний голос бунтует: «Таких, как Райан, нет!»
– Он привлекателен внешне, – твердо продолжает мама, – и может пользоваться успехом в Голливуде, но когда дело доходит до чувств, он… – Она умолкает и задумывается. – Совсем голова не работает. Как вы это называете? С жуками?
– С жуками? – Я вытаращиваю глаза, и до меня доходит: – С тараканами?
– С тараканами! – Мама смотрит на меня и хохочет. – Да! С тараканами.
Я не удерживаюсь и тоже хихикаю, а сама думаю: может, и правда Райан бзиканутый. Люди меняются.
– Ладно! – Кажется, нотация закончилась. Мама закрывает хайлайтер и без особого интереса оглядывает себя в зеркале. – Идем?
– А тушь для ресниц? – предлагаю я.
– Дорогая, сколько возни! Это не для меня.
– Привет, Фикси! Привет, Джоанна!
Мы оборачиваемся и видим Ханну в облегающем красном платье. Гардероб у нее самый сексуальный в мире: она говорит, что так компенсирует самую несексуальную работу. Люди, узнав, чем Ханна занимается, вытаращивают глаза и спрашивают: «Что, правда актуарий?»
– Привет! – Я вскакиваю и обнимаю ее. – Я не слышала звонка.
– Я встретила Николь, и она меня впустила, – объясняет Ханна. – Там еще несколько гостей подошли. Они специально пораньше, чтобы помочь.
Похоже на маминых друзей. В некоторых кругах модно опаздывать. В маминой компании принято забегать пораньше и спрашивать, что нужно сделать. Дамы засучивают рукава и спорят, кто будет готовить слоеный пирог. А мужчины пьют пиво, курят и вспоминают, каким славным парнем был Майк.
– Тим в пути, – говорит Ханна, и я быстро отзываюсь:
– Круто!
Когда речь заходит о Тиме, я стараюсь особого энтузиазма не показывать. Он надежный, добрый и преданный парень. У него такой же логический склад ума, как у Ханны. Но чуткости ему не хватает. Запросто может наговорить лишнего и даже не заметить своей бестактности.
В жизни не забуду, как он ляпнул: «Но, Фикси, может, ты просто просмотрела невнимательно?», когда я провалила в школе экзамен по английскому. Кем надо быть, чтобы такое брякнуть? Тимом, конечно.
Но Ханну это устраивает. Она вечно рассказывает, как ценит его прямолинейность и то, что он не из тех, кто играет с людьми (вообще не представляю Тима за играми, разве что в каком-нибудь высоколобом интеллектуальном конкурсе, где он станет то и дело поправлять своего противника).
– Ты взяла себе что-нибудь из напитков, дорогая? – спрашивает мама, и Ханна помахивает стаканом.
– Грейпфрутовый