Я сбросила туфли и заурчала, погружая натруженные ступни в ковер с высоким ворсом.
Макс замер:
– От меня ты урчишь не так довольно, – заявил обиженно.
– У тебя есть еще время все исправить, – заявила уверенно и потянула замок платья.
Я сняла не нужную в данный момент тряпку.
Он – футболку.
И мы ненадолго прервались со своим взаимным стриптизом. Потому что меня жуть как заинтересовало, сколько кубиков на животе у нынешних миллионеров, и каковы они на ощупь, вкус и запах. А ему вдруг понадобилось взвесить в ладонях и обмерить всё, что выдавало во мне женщину.
Я выгнулась, чувствуя, как затвердевают и ноют соски.
И снова опустилась на колени, покусывая и вылизывая кожу живота, проводя языком по темной дорожке и расстегивая ремень.
Рука сама нырнула под резинку трусов – и я не стала её останавливать.
Обхватила горячий член, отчего он дернулся в моей ладони, и с чувством провела по все длине. Царапнула головку и растерла выступившую каплю…
– Не хочу… – простонал блондин.
– Не хочешь?
– Не хочу кончить в штаны.
Он взял меня подмышки, поставил на ноги, а потом поднял и подхватил меня под ягодицы, чувствительно сжимая кожу.
Я порадовалась, что надела кружевные стринги.
Он втянул мою нижнюю губу, сделал шаг со мной в объятиях, но не удержал и слегка прислонил к стене, а дальше и вовсе уронил на милый диванчик…
– В фильмах герои делают это с легкостью… – пропыхтела, посмеиваясь, придавленная я.
– В фильмах муляж героини, наверное, вырезают из пенопласта – пропыхтела придавившая меня мечта. Тяжеленькая такая. – Что еще ты видела на экране? – спросил он ревниво, кусая меня за мочку уха. А потом обводя языком ушную раковину.
Черт. Я думала это противно – а это вот так…Так волшебно, что снизу стало совсем мокро.
– Еще они там громко и не натурально стонут… Ах… А-ааа, – простонала, потому что Макс стянул с меня лифчик и накрыл ртом соски-предатели. Или у меня предательницы, потому что я девочка?
– Вот так, как ты? – уточнил мужчина, но я вернула его губы туда, где им место. Нечего болтать нужным мне ртом…
– Да-а… А-аа…
В ход у него пошла вторая рука. И правда во вход… Тьфу, я чего, теперь порочная даже в мыслях, не только в поведении?
Его пальцы раздвинули уже влажные складки, нежно прошлись по набухшему бугорку клитора и глубоко погрузились в меня, расширяя доступ и поглаживая особо чувствительные места, о существовании которых я и не подозревала… Снова и снова, пока я не взмолилась:
– Трахни уже меня.
Он возбуждающе рассмеялся, но не поддался на мое требование. Сменил положение и… принялся лизать и посасывать клитор, не прекращая движения пальцами.
Все мысли о собственной непристойности улетучились прочь. Остались только его губы и руки. И жаркий неразборчивый шепот. И сладость первой дрожи,