Это был Прозорливец.
– Помню. Что тебе нужно?
– У меня для тебя есть работа.
– Мне не нужна работа. У меня уже есть своя.
– Мы ведь договорились, Джеймс.
– Это было давно. Я делал то, что тебе требовалось, потом ты перестал меня об этом просить. Я решил, что все закончилось.
– Нет. Ты знал, что подобное может случиться.
– Что, если я просто решу забыть обо всем этом, повернусь и уйду?
– Тогда ты еще до вечера окажешься в тюрьме, если не будешь к тому времени уже мертв.
Джим посмотрел в сторону пристани. Над головой кружили морские птицы. Одна из лодок со стеклянным днищем медленно входила в гавань в пятидесяти ярдах отсюда, и в ее иллюминаторах отражались лучи солнца. Одни ждали посадки, другие – высадки. Многие ели мороженое. Все оставалось так же, как и прежде, но для него все изменилось. Ему вдруг стало очень холодно, несмотря на выступивший на затылке пот.
Снова повернувшись, он увидел, что молодой все так же смотрит на него холодными голубыми глазами, а уголки его рта слегка дергаются, словно он пытается подавить улыбку.
– Что вам от меня нужно? – устало спросил Джим.
Старший достал из кармана толстый конверт и протянул его Джиму.
– Ты должен быть на месте через три дня. Здесь точные инструкции.
Джим спрятал конверт в сумку.
– Почему я?
– Потому что ты перед нами в долгу и потому что я верю – ты это сделаешь. Не беспокойся. Тебе понравится.
– Я больше не занимаюсь подобными делами.
Прозорливец взглянул на него как на идиота. Он выполнил свою задачу и теперь готов был перейти к следующей, в чем бы та ни заключалась. Молодой парень продолжал смотреть на Джима, едва сдерживая усмешку.
Прежде чем кто-то успел понять, что происходит, левая ладонь Джима плотно легла на поясницу парня. Резким отрывистым движением, которое вряд ли мог заметить кто-либо из прохожих, он вогнал правый кулак в живот парня, словно приведенный в движение взрывным зарядом поршень. Эффект был подобен удару кирпича по почкам, и выражение лица парня стоило того, чтобы его увидеть.
– Ну что, как дышится, щенок? – наклонившись, прошептал ему на ухо Джим. – Если ты действительно такой крутой, как думаешь, вряд ли тебе сейчас так уж тяжко.
Он похлопал парня по плечу и не спеша отошел назад, с нескрываемым удовольствием глядя на побелевшее лицо и натянувшиеся, словно канаты, жилы на шее. Парень в конце концов сумел издать звук, словно умирающий, пытающийся сделать еще один, последний, вдох.
Джим повернулся ко второму, который невозмутимо стоял рядом, почти не проявляя интереса к происходящему.
– Я все сделаю. И закончим на этом, – сказал ему Джим, повернулся и пошел прочь.
Он жил в сорока минутах ходьбы на север, на поросшем