Мы проехали через шахтерскую деревню – горстку деревянных и глинобитных хибар, крытых плавником, и меня поразила царившая вокруг нищета. Краска на стенах облупилась, кровли домов кое-где пестрели прорехами. Одна хижина и вовсе стояла пустой: окна заколочены, сквозь доски крыльца буйно проросла ежевика. Мелкая ребятня при виде коляски побросала свои игры и высыпала к дороге, как будто экипаж, запряженный парой лошадей, был здесь невиданным чудом. Какой-то мужчина в рабочей робе и жесткой шляпе с прилепленной к ней свечой, заслышав скрип колес, хмуро оглянулся, но, встретившись взглядом с лордом Уэсли, торопливо изобразил почтительный поклон. Вдалеке в холмах торчал полуразрушенный подъемник заброшенной шахты.
– Шахта Уил-Дейзи, – лениво произнес дядя. Это были его первые слова за всю дорогу. – Вам не помешает запомнить несколько ориентиров, прежде чем сами начнете наносить визиты соседям. На здешних пустошах легко заблудиться.
Я представила, как в одиночестве бреду через болота, чтобы насладиться обществом неведомой миссис Полгрин, и мысленно содрогнулась.
– Полагаю, вы умеете ездить верхом? – холодно осведомился Уэсли. – Я подберу вам подходящую лошадь.
«Вряд ли она заменит мне Шайн», – горько подумала я, отвернувшись. Беседа снова увяла. Шайн была волшебным созданием. Мне подарил ее Амброзиус, друг и наставник Кеннета, чтобы защитить меня от Лайбстера, а я не смогла ее уберечь… Шайн была так хороша, что с ней даже полный неумеха возомнил бы себя отличным наездником. С другой лошадью я вряд ли управлюсь. Откуда у меня, обычной «ищейки», возьмутся навыки езды в дамском седле? Или дядя думает, что в Эшентауне я брала уроки в манеже?!
Пока я мысленно ворчала на дядю, мы успели пересечь неширокую рощу и добраться, наконец, до Хоппер-хауса. Небольшой дом окружали буйные кусты сирени, разросшиеся так густо, что над ними виднелась только крыша. Уже смеркалось, и сквозь ветви кустов просвечивали приветливо мерцающие окна. В саду за домом слышалось монотонное бормотание ручья. Наше появление вызвало легкий переполох, так как мой дядюшка, со свойственным ему пренебрежением к удобству окружающих, заявился раньше положенного времени. Впрочем, хозяйка – полноватая дама в широком синем платье и кружевном чепце – приветствовала его очень тепло и тут же засыпала вопросами о каких-то акциях и облигациях. Из слов миссис Полгрин я поняла, что она давно овдовела и привыкла в насущных делах полагаться на мнение мистера Уэсли. Меня же без церемоний отправили «поболтать с девочками». Такая простота обращения пришлась мне по душе. В характере миссис Полгрин прекрасно сочетались добродушный эгоизм и неугасимая бодрость духа.
– Приятно, когда в нашей глуши появляются новые лица, – улыбнулась Джейн, самая старшая из трех дочерей.
Она