Малыш для Томы (сборник). Альбина Нури

и выписался из квартиры, Поляков кивнул и попросил старика подождать с отъездом, пока он не вернётся из Самары. Пообещал помочь собраться и отвезти деда до дома сестры. Но настроение у него почему-то испортилось.

      Позже, устраиваясь на ночь и слушая, как покашливает в соседней комнате дед, Поляков поймал себя на мысли, что будет скучать без него. Хотя вроде бы должен радоваться, что наконец-то останется один. Он заметил, что дед в последнее время тоже заметно скис, хотя старательно это скрывал. Конечно, легко ли в таком возрасте сняться с насиженного места и уехать в чужой город. Здесь-то всё знакомо: соседи, аптеки, продавцы в магазинах, врачи…

      Сейчас, машинально следя за дорогой, Поляков в очередной раз задумался: а может, и не стоит деду никуда уезжать?.. С другой стороны, у него есть одинокая сестра – вот пусть и живут вместе. Дед ему даже не дальний родственник! Они просто случайно оказались на одной территории. А Полякову давно пора устроить личную жизнь. Но это суждение, логичное и правильное, никак не желало укореняться в сознании. На душе по-прежнему было муторно.

      Ближе к пяти вечера Поляков шёл к своему подъезду, держа в каждой руке по два пакета из супермаркета. У одного из пакетов лопнула ручка, бутылка молока, упаковка ряженки и банка сгущенки вывалились на землю.

      – Тьфу ты, зараза, – сквозь зубы выругался Поляков. Присел на корточки и принялся собирать продукты.

      – Дык давай, что ли, помогу, – раздался сбоку хриплый голос.

      Поляков поднял голову и увидел Николая Егорыча, соседа с первого этажа. Несмотря на тёплую погоду, на нём была фланелевая клетчатая рубашка и тренировочные штаны с начесом. В углу рта торчала неизменная сигарета.

      – Ничего, справлюсь, спасибо, – резковато бросил Поляков. Общаться ни с кем не хотелось.

      – Ну, как хошь. Как Володька-то? Чё-то не видно его. Не захворал опять, нет?

      – Да ничего вроде. К сестре собирается.

      – Батюшки! К сестре! – Николай Егорыч поперхнулся и натужно закашлялся.

      Поляков закончил сражаться с пакетами и выпрямился.

      – Да, а что такого?

      – Погоди, не пойму. Дык ему плохо, что ль? – переспросил Николай Егорыч, нахмурив кустистые седые брови.

      – Почему плохо-то? – нервно проговорил Поляков.

      – Дык, к сестре, говоришь, хочет!

      – Хочет, – теряя остатки терпения, подтвердил Поляков, – и что?

      – Дык померла сестра-то! – Николай Егорыч смотрел на него, как на умалишённого.