Как говорится, человек жив не только службой. Проходя следующим мимо тарутинского рынка, где можно было купить абсолютно все, хоть черта лысого, я увидел продававшего картофель крестьянина.
Подошел, прицениться. Увидев меня, продавец обреченно вздохнул:
– Вот репу да капусту всю в три дня распродал, а эти земляные яблоки проклятущие никто и даром брать не хочет!
– Сколько у тебя этих земляных яблок имеется?
– Да пуда три, поди, наберется!
– Беру все разом!
Щедро отсыпав обалдевшему от неслыханной удачи крестьянину горсть серебра, я велел ему отнести весь товар в избу, где я проживал и столовался, рассчитывая порадовать своих однокоштников.
Вечером я распалил костер и, накидав в золу картошку, собрал штабную братию на пиршество. Но сюрприза не получилось.
– Ну и на кой ляд, ты нас своим англицким потетосом потчуешь! – огорчились одни.
– От этих чертовых картуфеляний только и жди, когда живот на изнанку вывернет! – обились на меня другие.
Даже умница Коновницын, которому я отправил полную миску печеной картошки, отнесся к деликатесу весьма равнодушно и высказался в том смысле, что сей продукт можно употреблять единственно во время голодухи.
В конечном итоге я уминал свои «потейтосы» в гордом одиночестве, перекидывая, как в детстве, на ладонях печеные клубни и щедро посыпая их грубой солью. На следующий день часть своей вчерашний покупки я отправил в подарок фельдмаршалу, за что мне было прислано его большая благодарность. Уж он-то мой подарок оценил по достоинству…
В тот же день я решил закрыть и вопрос с посещением гвардейского флотского экипажа. Откладывать данное мероприятие было более уже нельзя. Об экипаже я знал, только лишь то, что, согласно своей новой биографии, служил ротным командиром последние полтора года. Впрочем, разве это мало? Собравшись с духом, и прихватив полдюжины бутылок с вином, я отправился навстречу возможным неожиданностям.