– Так у вас тут прямо шпионское гнездо! – пошутил я.
– Гнездо не гнездо, но информацию о неприятеле имеем самую свежую! – пыхнул дымными кольцами генерал-майор Кретов.
На обеде блюда были самые обыкновенные, но сытные и необыкновенно вкусные. Воронцовские повара знали свое дело отменно. Подавалось все на фамильном фарфоре с графскими вензелями. Воронцов вел себя как радушный хозяин, достаточно демократично, но, в то же время, внешне несколько отстраненно, в общем, как истинный потомственный аристократ. На обеде присутствовал раненный и тяжело контуженный начальник штаба Второй армии граф Сен-При. Граф еще очень плохо слышал, а потому, обращаясь к собеседнику, почти кричал.
Сознаюсь, мне чрезвычайно интересен был полковник Август Осипович Делагард – французский эмигрант и бывший мальтийский рыцарь, сражающийся против своих соотечественников за Россию. Делагард был раненный пулей навылет в левый бок, но не утратил жизнерадостности и веселости. Не знаю, как у кого, но у меня в жизни не раз бывало, что при первой встрече с, казалось бы незнакомым человеком, сразу возникала взаимная симпатия. Именно так случилось и с Августом Делагардом. Пройдет немало время, и мы оба еще не раз будем вспоминать эту случайную встречу в забытом богом селе Владимирской губернии.
– Оставайтесь до завтра. Хоть у нас и тесновато, но место для вас найдем – приглашали меня командир Нарвского полка Богдановский и Делагард. – У нас после обеда по традиции будут разговоры и чтение газет, а после музыцирование и бильярд.
– Увы, – развел я руками, – но князь Багратион ждет меня обратно с новостями.
Признав таковую причину моего желания убыть весьма существенной, раненные офицеры, не без сожаления, проводили меня до коляски.
По возвращении в Симы, Багратион самым подробным образом расспрашивал меня о пребывании в Алексеевке, несколько раз перечитывал и письмо Воронцова. А на следующий день фельдъегерь привез князю послание из Петербурга, то был рескрипт императора, в котором значилось: "Князь Петр Иванович! С удовольствием внимая о подвигах и усердной службе вашей, весьма опечален я был полученною вами раною, отвлекшею вас на время с поля брани, где присутствие ваше при нынешних военных обстоятельствах столь нужно и полезно. Желаю и надеюсь, что бог подаст вам скорое облегчение для украшения деяний ваших новою честию и славою. Между тем не в награду заслуг ваших, которая в непродолжительном времени вам доставится, но в некоторое пособие состоянию вашему жалую вам единовременно пятьдесят тысяч рублей. Пребываю вам благосклонный Александр".
– Передайте государю мой нижайший поклон и солдатское спасибо, да передайте мое письмо, а так же ходатайство о награждении отличившихся в Бородинском сражении, ибо беспримерный сей подвиг, ознаменованный ранами весьма многих моих сподвижников, заслуживает, по всей справедливости, самых высоких