– Кира, спускайся! – позвала к обеду мама.
Я кинула телефон на подушку и направилась вниз. Васат восторженно побежал следом. Знает, что что-нибудь ему да перепадёт. Мама крутилась у плиты и не видела ничего вокруг, Грэга ещё не было, а бабушка, как всегда, читала газету. Я села на свое место и долго не могла решиться, но все-таки шёпотом спросила.
– Ба, что мне делать сегодня?
Хильда посмотрела на меня поверх газеты и вскинула брови.
– Сегодня у нас тяжелая плановая операция на сердце одному очень интересному господину… – отвечала бабушка, сосредоточившись на словах. Я не могла понять причем тут её рабочий график. – Когда утром я проводила осмотр, он мне заявил: «Знаете, я знаю, что вы лучший специалист, а ещё знаю, что и процедура не из лёгких. Но, если что, не бойтесь меня убить!» Я спросила у него, почему же он не боится смерти… Он сказал: «А-а-а, да каждому свой срок отмерян. Мама мне говорила, что умереть боится только тот, у кого честь запятнана, которым унижаться приходилось. Такие хотят себе жизнь продлить, чтоб у них было время реабилитироваться. А я чист, мне перед своей покойной родней на том свете появиться не стыдно, если уж мой час пришёл». Интересные взгляды у мужчины, не так ли?
– Я поняла бабуль, спасибо. – улыбнулась я.
Хильда отвесила мне уважительный кивок и снова спряталась за газету.
IV.
Слова бабушки заставили меня взглянуть на эту ситуацию по-другому. Ведь действительно, я не сделала ничего такого, за что мне нужно унижаться и извиняться или оправдываться, если меня к тому же ещё и не хотят слушать.
Демонстративно, я сидела за столом дольше всех и не торопясь наматывала спагетти на вилку. Грэг уже снова убежал на службу, а Васат дремал под столом после внушительного куска жареной курочки. Хильда тоже давно бы убежала на свою обожаемую работу, но она явно хотела проконтролировать, как я сообщу матери о том, что ни на какой ужин я сегодня не собираюсь.
Мама нервно глянула на свои тонкие золотые часы на руке и, подскочив со стула, схватила тарелку с остатками греческого салата.
– Так, – заявила она, недовольно оглядывая стол. – я думаю, уже же можно убирать? Кира, доедай быстрее и сделаем тебе прическу. Я купила красивейшую широкую заколку! Может хоть часть этой холодной белизны волос прикроем, раз ты против даже оттеночных шампуней..!
Я подождала, пока мама положит посуду в раковину, чтоб ничего тяжелого и сильно бьющегося не прилетело мне в голову. Ох, наверное, лучше зайти издалека. Пусть её злоба нарастает постепенно с уровнем понимания, чем она взорвется разом.
– А зачем мне шикарная заколка к моим любимым растянутым адидасам?
Я подняла ноги на стул и обхватила руками колени. С одной стороны, это была демонстрация, что серые спортивки уже действительно нормально поношены, но с другой стороны, я понимала, что сгруппироваться, на всякий пожарный, хорошая идея.
– Что прости, дорогая!?
Мама с разворота оперлась на кухонный стол и посмотрела на меня, как