Чёрт! Теперь мозг застрял на этом словосочетании.
“Катюша, родить – это ещё не значит быть матерью. Матерью этой девочке стану я. У меня гораздо больше опыта и, конечно, моя голова не забита ток-шоу и показами мод. Ты стала своего рода инкубатором для моей дочери, дочери Дракона, и спасибо тебе за это большое…”
Чтобы привести мысли в порядок, Катя собрала с пола осколки чашки и промокнула салфетками кофейную лужицу. С бумажных обоев пятна вряд ли отмоются, придётся переклеивать полотнище. Зато можно будет съездить в ИКЕА и купить новую кружку. Катя ни разу в жизни не была в ИКЕА. В П. её так и не построили, а в Москве был Дракон, который бдительно следил, как бы она не потратила пару сотен на потеху для скудного бабского умишка. Он держал все деньги у себя, как скупой рыцарь. Однажды она оставила на своей карточке две тысячи, полученные за репетиторство, чтобы купить туфли. Он устроил скандал и потребовал, чтобы ученики переводили деньги на его карту.
Не думать о Драконе! Иначе начнётся паника.
По коридору шлёпала босыми ногами Танюшка, и Кате нужно было спешить навстречу.
–
Доброе утро, зайка. Не ходи босиком – простудишься.
–
Мам, что-то случилось?
–
Ничего, малыш, – пытаясь унять дрожь, ответила Катя, – я разбила старую чашку. Случайно.
–
Мама, ты боишься?
–
Нет, нет, что ты, – затараторила она. – Пойдём умываться?
–
Что-то случилось, – совсем по-взрослому, без вопросительной интонации подытожила Танюша.
Пока девочка возилась в ванной, Катя проверила замки на входной двери и аккуратно выглянула в окно. Дракона не было. Может быть, почудилось? После жизни с таким, как он, у кого хочешь крыша поедет.
–
Сейчас сварю рисовую кашу. С изюмом, – нараспев говорила она, бестолково открывая банки с крупами. – Да где же рис?
И тут грянул звонок – оглушительно, с переливами. Отзвуки, казалось, брызнули в дальние уголки квартиры, раскатились по углам и замерли в ожидании. Катя так отвыкла от этого звука, что сперва не осознала – звонят в дверь.
–
Кто это? – спросила Танюшка испуганным шёпотом.
В огромных голубых глазах дрожал ужас.
–
Не знаю, – соврала Катя.
Она не могла знать наверняка, но чувствовала: сразу обдало ледяной волной, и воздух не хотел входить в лёгкие, примерзая к губам.
–
Сиди здесь, – выдавила она и медленно пошла к двери, уже не выбирая, куда наступить.
Паркетины жалобно кряхтели под ногами. Хотелось, чтобы коридор не кончался, уходил в бесконечность, за горизонт, на небо. Уйти, сбежать