Глава 2
Убийство Василия Ивановича Коневича, старшего сына утятинского предводителя дворянства, потрясло всю губернию. Первое следствие по этому делу проводилось «по горячим следам» сотрудниками временного отделения утятинской полиции и заключило, что Коневич покончил жизнь самоубийством. Якобы Василий Михайлович писал стихи, а потом вдруг в лирическом настроении вышел на балкон и бросился с него вниз головой. Когда сведения о случившемся дошли до гражданского губернатора, следствие было возобновлено. Губернатор отправил на место преступления старшего советника губернского правления Шилова.
И теперь Григорий Алексеевич Шилов, остановившийся в номерах при трактире Попова, подходил к зданию присутственных мест, где уездное полицейское управление занимало шесть комнат. Представившись полицейскому исправнику, возглавлявшему управление, он попросил познакомить его с предварительными протоколами и вызвать пристава стана, который возглавлял временное отделение.
– А вот медицинский протокол, – спросил Шилов. – Врач Зильбер, занимавшийся осмотром трупа, констатировал, что причиной смерти стало сдавление в паху. Как же это согласуется с окончательным выводом о самоубийстве?
Дородный становой пристав, вытирая пот со лба и обширной лысины, сказал:
– Вердикт врача не стали подвергать огласке по этическим причинам.
– Не подвергли огласке – это правильно… но как могли вывод такой сделать?
– Но ведь есть еще медицинский протокол, подписанный врачом Зайончковским.
– Очень пространный протокол. Из него губернские врачи никакого вывода сделать не могли. Ну, полно, Илья Пантелеевич. Я ведь ни в чем вас не подозреваю. Михаил Васильевич, вероятно, высказывал вам какие-то соображения?
– Михаил Васильевич… он сломлен. После смерти сына он еще держался. Но когда случилось это ужасное событие… вы слышали?
– Что-то слышал, но даже не осмелился бы повторить. Сказки какие-то.
– То-то и есть, что страшные сказки