– У тебя проблемы? Ты несчастлива? А ты и не можешь быть счастливой. Ты должна была слушать меня, а не отца…
Оля вздохнула: маму понесло. Она сыпала проклятья в адрес бывшего мужа, Оли, ее свекрови:
– Вы все лицемеры, приспособленцы! Ради денег готовы на все. Почему твоя свекровь в Грецию с внуками ездит? Думаешь, из любви к ним? Нет, пожить на халяву! А я не такая. И твой муж не такой. Вы отравляете нам жизнь, строя из себя праведников. Андрей терпел, пока мог. А теперь все разваливается?..
– Зачем ты так? – тихо перебила Оля. – Я же люблю тебя.
– Любишь? Так не любят! Оставь меня в покое и больше не звони!
«Вот и поговорили, – Оля положила трубку, когда визгливый голос матери стих. – Но я справлюсь и с этим. Обязательно».
Добрая фея
Оля не думала, что задержится в столице так надолго. Похоронили папу на третий день. Все прошло чинно и торжественно. Желающих проститься было много. Потом еще несколько дней приходили и звонили люди, выражали соболезнования. Оля разрывалась: предстояло решать много вопросов, но и людей не обидишь. Главное сделано: приказы подписаны, документы в налоговую сданы. Оля, как соучредитель, вместо папы временно стала генеральным директором.
«Скайп-конференцию с управляющими филиалов проведу уже из дома, – планировала она, поднимаясь по трапу самолета. – Конечно, лучше познакомиться лично, но это позже». Думала остаться еще на пару дней, но последний звонок дочери вынудил срочно лететь домой.
– Как ты с ними живешь, – с надрывом в голосе говорила Анечка.
Под «ними» подразумевались брат и отец.
– Что случилось?
Оля знала, дочка – боец еще тот. И если спрашивает так, значит, что-то произошло.
– Пока ходила по магазинам, залили всю квартиру соком. Еды в зал натащили – везде крошки, коробки из-под пиццы. Тарелок целая гора, как будто не два человека поели, а рота солдат. И носки мокрые по всей комнате. Пар пять или шесть. Откуда? Мужчины же – не сороконожки, – возмущалась дочь.
Оля вздохнула, все предсказуемо.
– Сидят, в танчики на пару режутся, – продолжала Анечка. – Ванька заниматься не хочет. Говорит, что папа разрешил поиграть. Ты сама знаешь, с химией у него не очень, а завтра экзамен.
– Я позвоню Ване.
– Лучше папе. Он на Ваньку плохо влияет. А еще он чудит. Собрал все свои рубашки в пакет и поставил около мусорного ведра. На работу второй день не ходит. Говорит, что нечего надеть, – прыснула в трубку дочь. – Я хотела постирать его вещи, не позволил. И когда бабушка к нам пришла, из дома в тапочках сбежал.
Дочка вздохнула. По этому вздоху поняла, как устала Анечка за десять дней: «А какое верное слово подобрала: „чудит“ – точнее не скажешь!» – подумала Оля.
– Ты все сделала, что хотела? – дочка знала, мама не просто так задержалась в столице.
– Не совсем. Но это не важно.
– А что