Метнувшись в коридор, оно вернулось,
На центр стола поставило пирог.
Ко мне с улыбкой нежной обернулось:
«Садись за стол, протопчешь весь порог!»
Тепло вдруг стало в доме и уютно.
Не уж -то Счастье подарил мне Бог?.
Не к каждому приходят ранним утром
И не приносят к завтраку пирог.
Сидели долго, смахивая крошки,
Я попросила: «Ты не уходи!»
Всё перемыв, сложило чашки, ложки,
Сказало мне тихонечко: «Прости!
Который век всем людям помогаю,
Ну а тебе, чтоб радость обрести…
Лишь одного я в жизни пожелаю —
Живое счастье в дом себе пусти!»
Люди бывают по-настоящему счастливы совсем не потому, что у них всё есть, а потому, что они есть друг у друга.
Какое счастье – любить и быть любимым.
Одинокая волчица
Звериный рык в тиши, словно проклятье,
И жуткий ВОЙ, переходящий в стон.
Вздыхает лес, раскрыв свои объятья,
Всё погружая в безмятежный сон.
Идёт тропой волчица шаг за шагом,
Задравши морду, смотрит на звезду.
Туман свой плащ забыл на дне оврага,
Кому – на радость, или – на беду.
Порой легко со счастьем разминуться,
Глядит с укором рыжая луна.
Ведь можно было взять и оглянуться,
На свете ОН – один, ОНА – одна…
А может быть, сойдутся судьбы вместе,
Отступит даль, куда звала тоска?!
Споют вдвоём одну и туже песню,
Дыханьем сбив снежинки у виска…
Там будет боль, обида и усталость,
И день, что часто, был похож на ночь.
Там молодость в «дороге» потерялась.
Где сворой гнали отовсюду прочь…
Идут своей тропинкой, чтоб не сбиться,
Бредут, не зная, есть ли в жизни толк…
Уже не юная, прекрасная волчица.
Ещё не старый, одинокий волк…
Несутся в высь звериные проклятья,
И жуткий ВОЙ, переходящий в стон.
Вздыхает лес, раскрыв свои объятья,
Вновь погружаясь в безмятежный сон.
Вот так и мы неторопливым шагом
Проходим мимо, всяк своей «тропой».
А посредине – лишь туман с оврагом,
Что уготован каждому судьбой!
Курортный роман?
Дыханье моря, солнышко в зените,
И всё что хочешь, что душе угодно.
Прозрачный воздух, как струна звенит,
На пляжах тихо, чисто и спокойно.
Мужчина статный, лет под шестьдесят,
На отдых прилетел в футболке яркой.
Болят суставы, тяжело стоять,
На улице за сорок – слишком жарко.
С ним женщина, дюймовочке под стать,
Молоденькая, стрижка, маникюрчик.
Лишь облизнувшись, о такой мечтать,
Тут кавалер быть должен, как «огурчик».
Везде вдвоём, на пляж и в ресторан,
Под пальмами «воркуют» на скамейке.
Понятно