– Два года стажёром за сто рублей – это почти бесплатное для института научное рабство, поскольку при этом ты не являешься штатным сотрудником. Если не покажешь институту свою необходимость, тебя по окончании срока просто не оставят в нём, не переведут в штат. После этих двух лет тебя уже никто уговаривать не станет, тебе просто предложат поступать в аспирантуру. И выбор будет небольшой: либо аспирантура на три года, опять же за сто рублей, либо переведут в старшие лаборанты на сто десять, но уже на неопределённое время.
– Что за странные правила? Кому и зачем такое нужно? – удивился Веня.
– Да ничего странного тут нет. Аспиранту стипендию платит Министерство высшего образования, поэтому для института это ещё на три года бесплатный научный раб, которого по окончании аспирантуры не нужно увольнять, поскольку он не является штатным сотрудником, не стоит в очереди на жильё и не пользуется профсоюзными льготами. Только после этой «принудительной аспирантуры» никто в институте ещё не защищался.
– А вот когда ты закончишь аспирантуру, – поучали опытные коллеги, – тебя зачислят в штат инженером, тогда можешь расслабиться, теперь ты штатный сотрудник института.
Прошло несколько месяцев. Объявления о сроках сдачи экзаменов в аспирантуру Веня так и не увидел. Сотрудники пояснили:
– Не переживай. Те, кому положено, уже поступили. Зачем зря вешать объявления.
Самому Вене этих ста рублей, возможно, бы и хватило, но содержать семью на такую зарплату было совершенно невозможно. Именно поэтому молодые учёные весь свой летний отпуск вкалывали в сельской местности, строя элеваторы, зерносушилки и жилые дома. Веня, ещё будучи студентом, успел приобрести богатый опыт строителя и освоил профессию каменщика.
Впрочем, неудачу с аспирантурой, он пережил сравнительно легко. Его любимой работе постоянно препятствовали какие-то нагрузки, которые не имели к научной работе никакого отношения. То заставят стажёров заполнять карточки по учёту приборов и других материальных ценностей лаборатории, то сколачивают бригаду помощи соседним совхозам на время сенокоса. Всё это не способствовало спокойствию духа, столь необходимому, чтобы сосредоточиться на решении научных задач.
Разрешение этой непростой жизненной ситуации пришло с неожиданной стороны. Однажды вечером Серёга, прогуливая собачку, встретил завлаба с Вычислительного центра Сибирского отделения Академии наук, где разработали ту программу в кодах «БЭСМ-2», которой Веня пользовался до того, как написал свою программу на Фортране.
– Что-то Вы, Сергей Николаевич, перестали у нас появляться, – любезно приветствовал его завлаб.
– А зачем? – важно ответствовал собеседник. – У нас своя есть. Студент мой написал. Вы, поди, всей лабораторией лет десять ту программу разрабатывали, а у меня студент за год сделал. Так она гораздо продвинутей Вашей: не только �