– Где ты? – спросила она нетерпеливо, едва в динамике раздался голос подруги, – почему ещё не вернулась?
– Да здесь я уже, – проворчала Воробьёва, – в фойе захожу. Мамка все мозги вынула, еле с дома смылась.
– Что случилось? – спускаясь по ступенькам, и крепко держась свободной рукой за перила, Камилла слушала подругу.
– Ты сама где? – уточнила Тоня, – к библиотеке иди.
– Сейчас буду.
Спотыкаясь, но устояв на ногах, Камилла свернула в очередной коридор, радуясь тому, что здесь было тише и свободнее. Конечно, соседство с библиотекой и что самое страшное – Натальей Евстафьевной, отпугивало вездесущих студентов. Тоня вышагивала вдоль скамеек, стряхивая с волос таявший снег. Шапки и капюшоны она игнорировала с неизменным упорством. Стоило подруге появиться перед нею, Воробьёва остановилась.
– Что с тобой? – поинтересовалась Камилла, – не нашла реферат? Или дома что-то случилось?
– Нет, ну ты представляешь? – повысила голос Тоня, сразу утихая, поскольку вспомнила, что находилась у библиотеки.
Девушка села на скамейку, хлопнув рядом с собой ладонью, приглашая подругу присоединиться к ней.
– Я так и знала, что до меня теперь снова докопаются, – непонятно кому пригрозив кулаком, заговорила Воробьёва, – выгляжу я, видите ли, не так, как положено.
– Кто тебе это сказал? Мама? – Камилла присела рядышком с ней.
– Ну да. Она всегда была недовольна моим видом. Я не понимаю, что с ним не так?
– И в самом деле… – пробормотала Камилла, – но почему именно сейчас решила снова заговорить об этом?
– Да из-за брата. Из-за чего же ещё?
– Да? – тревожно выдохнула подруга, – и где твой брат сейчас? Почему из-за него твоя мама переживает?
Если даже родная мать в таком состоянии, едва сынуля приехал, то что дальше будет? Не зря она переживала!
– Мил, – серьёзно поглядела на неё Воробьёва, только подтверждая опасения, – ты это… Брат у меня специфический, хотела предупредить, чтоб ты сильно не волновалась. Ты никому не говори, что мы с ним «одной крови», ладно? Я его уже просила, и тебе говорю.
Камилла замерла, стискивая ладонями край скамейки. Выходит, он настолько ужасен, что даже Тонька его боялась признавать братом?
– Я поняла, – ломким голосом отозвалась девушка, – а где сейчас твой брат?
– Не знаю, – таким же тоном произнесла Тоня, – где-то в универе. А ты сама, чего такая бледная, Мил? Глазищи-то какие огромные, будто чёрта увидела. Опять во что-то вляпалась, пока меня не было?
– Тонь,