– Где мама? – спросил у него.
– Мама спит на кухне, – серьезно ответил мальчик.
– Она всегда спит после дозы, – объяснил грузин.
– Тетя, дай мне рубль, – попросил мальчик.
Я уже никого не слушала, нащупала замок, рванула дверь на себя. Он закричал мне в спину:
– Подожди, я тебя провожу!
Не помню, как спускалась на лифте, как выбежала из подъезда, совершенно не понимая, где нахожусь и в какой стороне метро. Темно, какие-то тени шатаются у подъезда.
– Направо, здесь направо, – я обнаружила его рядом с собой, он все-таки вышел следом за мной.
Я побежала, уже виднелась широкая улица, по ней проносились машины.
– Останови мне машину, – крикнула я ему.
– Конечно-конечно, – он с готовностью бросился к обочине и вскинул руку.
Сразу остановилась какая-то «тойота».
– Друг, – сказал он, – мою подругу подвезешь, куда она скажет?
– Садитесь, – кивнул мне водитель.
Я устроилась рядом с водителем и уже захлопнула дверь, как незнакомец вдруг протянул водителю в открытое окно мои деньги:
– Это за проезд (грузин же – что бы ни случилось, он должен заплатить за девушку) И повернулся ко мне: – Я тебе позвоню.
– Даже не вздумай, – разозлилась я окончательно, – не забудь, что я знаю, где ты живешь. Я сообщу в милицию, и они накроют ваш притон. Поехали же скорей.
Машина сорвалась с места с визгом, понеслась вперед по ночной Москве. Я видела в боковое зеркало, как он одиноко стоял на тротуаре и (нет, в это невозможно поверить) махал мне рукой.
И я вдруг разрыдалась. Настигло меня всё-таки. Размазывая тушь по лицу, задыхаясь слезами, икая и кашляя, я вылила на водителя всю свою историю одиночества и неудачного свидания.
И знаете, что он мне сказал, когда я замолчала?
Он сказал:
– Я не понимаю: что вы, нормальные славянские девушки, в этих черножопых находите?
У меня аж весь стресс прошел.
– Так я же сама черножопая! – сказала я ему. – Машину останови! Приехали!
– Идиотка, – сказал мне водитель на прощанье. Что есть абсолютная правда.
Пятнадцатый квартал
– Свэта-джан! – кричала маленькая пожилая женщина на весь венский аэропорт, где у нас с мамой была пересадка на вашингтонский рейс.
Мама отодвинула чашку с кофе и завертела головой во все стороны.
– Это Иоланта! Ее прокуренный голос!
– Свэт! – женщина бежала к нам, сильно припадая на правую ногу, как хромая гусыня.
– Иоланта! – мама протянула к ней руки. – Как ты меня узнала? Я совсем седая, волосы десять лет не крашу.
– Свэта-джан, ти такой же красывый! Я твой дочка узнал. Он такой, как ти многа лет поназад. – Иоланта обняла меня. – Помнишь, ты орал под столом, балик-джан (детка)?
– Иоланта, Иоланта! – мама гладила по соломенным волосам своего неизменного «мастера парикмахерского дела»,