Он ярко улыбнулся, давая понять, что по достоинству оценил ее внешность. Шатенка глянула на него с показным недовольством, пресекая попытку познакомиться.
По пути Никита улыбался себе под нос с таким видом, как будто слушал человека, находящегося у него за спиной. То кивал, то качал головой, реагируя на невидимого собеседника. Девушка удивленно посматривала на него, и с каждым поворотом головы интрига в ее взгляде усиливалась.
– Не обращайте на него внимания. Он сегодня мухомор съел, – сказал Никита, кивком показав через плечо.
Девушка задержала на нем взгляд. Она не кривила губы, но все же заметна была усмешка.
– А эти грибочки, как известно, вызывают мухоморное настроение.
– Мухоморы вызывают галлюцинации.
– Не смешно. Это не я сказал, а он. – Никита кивнул через плечо.
– Кто он?
– Мой домовой. Больше тебя с собой не возьму, повешу на балконе, будешь на солнце вялиться. Это я не вам.
– Это прикол такой?
– Красивая девчонка, вся из себя, все при себе… А ножки… Дусик, ты сегодня в ударе!
– Дусик? – Шатенка фыркнула.
– Домовой Дусик.
– А почему не Кузя?
– Если бы я его выдумал, то назвал бы Кузей. А Дусик – вполне реальный перец. Ножки, говорит, на самом деле зачетные, но это, мол, не повод на тебя засматриваться. В душу сначала заглянуть нужно. А как это я сделаю, если за рулем сижу? Дусик, ты сегодня угомонишься? – Никита глянул в зеркало заднего вида. – Машину остановить?.. Хорошо, но тогда ты выйдешь. – Никита стал притормаживать.
– Не надо ко мне в душу заглядывать, – сказала девушка и провела пальцами с яркими ноготками поперек декольте.
– Не надо?
– Нет! – Она приложила к груди ладонь.
То ли душу хотела закрыть, то ли, напротив, пальцами расширить вырез на груди.
– Дусик, ты куда?.. – Никита бросил взгляд через плечо. – Ну вот, ушел!.. Слышала, как дверь хлопнула?
– Нет.
– И я не слышал. А он все равно ушел. Теперь мне и поговорить не с кем.
– Со мной поговори. Если ты без этого не можешь. – Она усмехнулась.
– С тобой неинтересно, – набирая ход, сказал Никита и вздохнул.
– Почему это? – В ее голосе тихонько пискнула обида.
– Ты в Дусика не веришь.
– А я должна в него верить?
– Не парься. Ты вовсе не обязана быть интересной.
– А я неинтересная?
– Для