каналов было всего три), поэтому все еще раз отсмотрели ленту, хотя до этого видели ее не раз. Для тех, кто забыл содержание, или вообще не смотрел фильма, напомню. Речь там идет о неком условно средневековом «городе мастеров». В нем живут разные ремесленники, в том числе и главный герой – дворник-горбун со странным именем Караколь. При этом дворник в фильме почему-то не называется «дворником», а именуется более изысканно – «метельщик». Этот метельщик влюблен в местную красавицу-златошвейку, но комплексует относительно своего горба и не раскрывает ей своих чувств. Ясное дело, он очень добрый, храбрый, отзывчивый и т. д. и т. п. Внезапно на город нападают враги и захватывают его, устанавливая что-то вроде тирании. Во главе становится предводитель захватчиков, тоже горбатый, этакий Ричард Третий. Он, как и положено тирану и злодею, тут же начинает домогаться златошвейки, попутно всячески притесняя местное население. В результате против него поднимается восстание, которым предводительствует не кто иной, как другой горбун, то есть метельщик. Естественно, в кульминации фильма между ними возникает поединок, во время которого кто-то из сподвижников злодея сзади пускает стрелу в положительного героя, и та попадает ему прямо в горб. Тот падает со стены замка. Радостный злодей торжествует и вопит что было силы: «Умер! Умер проклятый метельщик!» Потом, естественно, все заканчивается хорошо: метельщик воскресает уже без горба, изгоняет захватчиков и женится на красавице-златошвейке. Но я не об этом.
В тот день, когда мы шли вдоль Масловки, все вокруг было как-то настолько серо, мокро и уныло, что меня вдруг словно черт ткнул в зад острым шилом. В общем, мне захотелось выкинуть что-то несообразное, возмутительное и одновременно веселое. Короче, разрядить обстановку.
Выскочив на середину проезжей части, я сгорбился, скорчил злодейскую физиономию (как тот персонаж из фильма) и заорал противным, торжествующим голосом: «Умер! Умер проклятый метельщик!»
Мои приятели оторопели. А я продолжал злодейски орать про метельщика, поворачиваясь в разные стороны, словно находился перед воображаемыми зрителями. Какой-то прохожий шарахнулся в сторону, а один дедок, наверное, из бывших сексотов, остановился и пристально уставился на нас. Приятели пришли в себя, не сговариваясь, подхватили меня под руки и поволокли прочь.
Случай этот они потом периодически припоминали. И подолгу ржали над ним.
В старших классах школы у меня появился приятель по имени Валера. Он перешел к нам из другой школы, и мы как-то довольно быстро подружились. Возможно, это произошло на почве завиральных идей, которые в его голове тоже периодически возникали.
Как-то раз мы листали журнал «Техника молодежи» и нашли обширную статью, в которой подробнейшим образом излагалось, как сделать автожир. Автожиром называлось устройство, представляющее собой нечто среднее между табуреткой и вертолетом. Но самое удивительное состояло в том, что с его помощью можно было летать.
