Ян слушал рассказ, зрительно всматриваясь в стену вагона, но мысли его уносились в прошедшие годы. Он пытался воссоздать с помощью памяти образы поселений, которые виднелись ему через стёкла электропоезда. Ведь те пейзажи, что открывались его взору тогда, были ничем иным, как миром низа, в котором царила разруха, антисанитария и голод.
– Откуда ты столько знаешь об этом? – Обратил Ян внимание на собеседника, задавав вопрос.
– Вся эта информация была соткана по крупицам из подслушанных разговоров, сохранившихся архивных данных, слухов и догадок местных жителей. Но я уверен в правдивости каждого слова. Эти сведения недоступны широкой общественности, но многое из сказанного является фактами из истории. – Заверил его тот. – Доподлинно известно, что жители низин находятся под диктатурным гнётом. Они изнывают от тяжких работ, недостатка сна и зверских истязаний. Им запрещено подниматься на поверхность и контактировать с жителями верха. Неподчинение правилам влечёт смерть от рук рейнджеров, осуществляющих контроль по указаниям Митправа. Ведь в Митрополии его возможности безграничны, судьбы и жизни других под контролем Митправа, но все они ничего не значат для него. Он решает как общество будет выглядеть, что оно предпочтёт поступать и о чём станет думать, разумеется, из соображений холодного расчёта и выгоды.
– Что с тобой произошло? – Решился задать вслух, мучавший его вопрос, Ян, но после осёкся, и поправил себя. – Я хотел сказать… Что раньше для тебя всё было по-другому. Твоя жизнь ничем не отличалась от любой другой в Метрополии.
– Скажем, что для меня всё сложилось плачевно. – Ушёл от прямого ответа Инженер, а затем впился в него обезумевшим взглядом, перейдя на крик. – Но я сумел ускользнуть раньше, чем церберам Минправа удалось бы выследить и схватить меня! Ежедневно, более того, ежечасно мне приходится перемещаться и запутывать