11. За раздельное движение по Парижу кошек и собак.
12. За отмену пальто для собак.
13. А также обуви для собак.
14. Против аккаунтов в Фейсбуке, Инстаграме, Твиттере для малолетних собак.
15. За то, чтобы прекратили считать чихуахуа самыми милыми собаками в мире. Серьезно.
16. За собачий рэп.
17. Против тех хозяев, что пытаются дрессировать своих собак.
18. За пуканье в мире собак.
19. За межсобачий пакт солидарности.
20. За право мирно пукать.
8 октября
Я не могу ничего с этим поделать. Как только начинается гроза, я вою. За окном идет дождь, в небе вспышки молнии, грохочет гром, а я поджимаю хвост между задних лап и вою.
Мне страшно. Страх охватывает меня целиком. Я мог бы написать в трусы… если бы они у меня были.
9 октября
Всю ночь я выл как волк. Я самого себя напугал этим жутким воем. Когда мне страшно, я думаю о родителях. Кто я? Откуда я взялся? Куда я иду? И особенно, что я буду есть этим вечером? (Ну это вечный вопрос моего существования!)
Мои родители, чистопородные собаки, встретились на конкурсе собачей красоты. Моя мать, Эстрелла бретонская попалась на глаза моему отцу, Бобу Дилану бретонскому. Помню, как отец рассказывал, что мама была, по всеобщему мнению, красивейшей собакодевочкой во всем мире (хотя весь мир был сжат до размеров Иль-де-Франс).
У нее был мягкий взгляд, шелковистая рыжая шерсть, похожая на волосы Изабель Юппер (или Джулии Робертс, как говорят), и лукавая улыбка. Мой папа был типичный бретонский бассет, похожий на среднего француза в собачьей версии. Он любил сухой корм из супермаркета и смеялся, когда показывали 101 Далматинца. Мама была более утонченной особой, она принадлежала к собачьей аристократии. Она рассказывала, что ее прабабушка состояла в свите любимой собаки английского короля Георга VI.
Я мало знал моих родителей, но есть несколько драгоценных воспоминаний, которые помогают мне в жизни. Прежде чем попрощаться со мной, мамочка сказала мне: «Что бы ни случилось в жизни, никогда не забывай, откуда ты. Ты рыжий бретонский бассет, сынок, и этого у тебя никто никогда не отнимет». Потом папа добавил со своей особой элегантностью: «И там, где писаешь ты, никто другой не должен писать после тебя».
Мне было три месяца, когда мы расстались.
12 октября
Этим утром мне дали отличную косточку. Я машу хвостом. Жизнь проста и прекрасна, как эта кость, которую я грызу.
16 октября
Барабанная дробь… тадададам… слушайте же…
Я БЫЛ УСЫНОВЛЕН.
Вот я и сказал все.
Я не понял этого в первый момент, то есть я хочу сказать, действительность не сразу становится очевидной, даже если она находится перед самым носом.
В возрасте трех месяцев моя жизнь изменилась. Однажды в ноябре я увидел на пастбище, где мы жили, одну человеческую семейную пару. Вначале мне стало страшно, ведь кроме владельцев хозяйства я не видел других людей. Надо сказать,