Жизнь, в нем, казалось, остановилась. Событий не происходило – так, отдельные случаи, но при всем при этом в городе все-таки умудрялись выходить целых три газеты. Интеллектуальная жизнь теплилась за счет нечеловеческих усилий журналистов. Они передвигались стаями, гоняясь за любой мало-мальски серьезной новостью, по возможности раздувая ее до размеров сенсации. Однако, несмотря на их старания, город все-таки жил спокойной, размеренной жизнью захолустного места, обделенного большими событиями и вниманием знаменитостей.
В тот день газетчики собрались у дверей Военно-Технического Бюро, надеясь вырвать интервью у двух профессоров местного университета.
– Один вопрос! Только один вопрос! – перекрикивая друг друга, орали корреспонденты. – Как проходят ваши опыты? Сколько человек убито?
Плотной толпой обступив двух пожилых людей, они совали им в лицо микрофоны, вспыхивали блицами, но те, не обращая внимания на прессу, рвались к автомобилю. Розовый, упитанный профессор Цаплер (уважаемый человек, один из отцов-основателей университета, которого студенты попросту звали Папа Цаплер) бубнил на ходу:
– Что же вы, господа? Позвольте пройти… Позвольте… Нехорошо…
Кругленький, похожий на ртутный шарик, он, несмотря на свои немалые габариты, как-то протискивался сквозь толпу, но оставленные позади корреспонденты забегали вперед, и нашествие любопытных казалось профессору бесконечным. Следом за ним почти бежал его коллега, тоже профессор Самомото. В противоположность товарищу вспыльчивый и злой, он толкался локтями, лягался и злобно шипел.
Там, где лестница суживалась, корреспонденты сгрудились плотной группой, совершенно закупорив выход на площадь. Цаплер приостановился, и ему в спину ткнулся коллега.
– Сколько убито на этой неделе, профессор? – почтительно осведомился у него молодой человек. Юноша уже приготовил блокнот, чтобы записать цифру, и преданно смотрел в глаза ученому.
– Уйди! – взвизгнул профессор. – Все уходите, а то горохом плюну!
Корреспондент от угрозы шарахнулся в сторону, и профессор устремился в образовавшуюся брешь.
– Цаплер, за мной, – скомандовал он.
Вырвавшись из объятий прессы, Самомото сел в машину, словно опасный зверь в клетку, и погрозил оттуда кулаком журналистам. Папа с задумчивым выражением лица последовал за ним.
– Бегом! – нетерпеливо взревел из кабины профессор. – Бегом! Прыгай! Нечего нам тут делать! Идиот на идиоте!
В руках профессор уже держал коробочку с успокоительным. Только Папа шаг не убыстрил. Величаво и с достоинством добравшись до авто, он поклонился прессе:
– Прощайте, господа! Удачи вам!
Сопровождаемый вспышками блицев грузовичок с профессорами резко взял с места, оставив позади площадь, нахальных газетчиков и неприятности.
Минуту