– Немедленно открой дверь, – требует он.
– Или что? – кричу я. Никогда раньше я не чувствовала себя такой беспомощной. – Накажешь меня? Вы отняли у меня работу, машину, личную жизнь. Я не могу позвонить или написать СМС, чтобы вы не узнали. Даже дышать не могу без вашего ведома. Вам больше нечем меня наказать.
– Мы делаем это ради тебя, – мама взывает к моему благоразумию, – не наказываем тебя из-за твоей сестры… – она даже не может произнести имя Рейчел, – а пытаемся помочь тебе. Мы так тебя любим, Лиззи. Мы… – ее голос дрогнул, – не хотим потерять тебя.
Я ложусь на кровать и закрываюсь подушкой. Знать не хочу, что они скажут. Их поступкам нет оправданий. Я бы не таилась, если бы они дали мне немного свободы. Родители Скарлетт не ограничивают ее, и она никогда ничего не скрывает. Если она идет на вечеринку, то говорит им. Если напивается, то звонит им, и они приезжают за ней. А напивается она редко, потому что ей позволяют время от времени выпить пива или бокал вина. Из-за родителей я такая. Они сделали из меня девушку, которая не слушается их, таится, врет, нарушает обещания и отдает свою девственность незнакомцу.
Я зарываюсь лицом в подушку, когда меня охватывает горячий стыд. Ненавижу их. Ненавижу Рейчел. А больше всего ненавижу себя.
Из-за меня милые животные в приюте будут страдать. Кто будет выводить собак на прогулку? Кто будет давать Опи лекарства? Я единственная, кто может управиться с Ротти. Всех остальных в приюте он ненавидит. А Джордж, змея? Санитары боятся питона.
От этих мыслей меня отвлекают лязг металла и жужжание дрели. Я сажусь и оглядываюсь в поисках источника этого шума.
Мы с отцом встречаемся взглядами. В руках он держит дверь. Прежде чем уйти, он хмуро смотрит на меня. Я таращусь в открытый дверной проем. Он снял дверь в мою комнату с петель. Он, мать его, снял дверь!
Я вскакиваю и подбегаю к столу, который все еще стоит в проходе.
– Что вы делаете? – беспомощно спрашиваю я.
В коридоре появляется мама.
– Дорогая, прошу.
– Ты серьезно? – продолжаю я, все еще не веря, что двери нет. Но пустые петли висят насмешливым доказательством.
– Это лишь временно, – говорит она.
– Будет постоянно, если ее поведение не исправится, – кричит папа.
– Мама, мне семнадцать, и мне нужна дверь в спальню. – Я не могу поверить, что голос у меня так спокоен. – Даже у заключенных есть дверь!
Она снова опускает взгляд в пол.
– Это лишь временно, – повторяет она. – Пока мы опять не начнем доверять тебе.
Я отстраняюсь.
– Поверить не могу. Я, мать вашу, не могу в это поверить.
– Не ругайся, – рявкает она. – Ты знаешь, как мне это не нравится.
– Верно, потому что Рейчел никогда не ругалась.
– Речь не о Рейчел.
– Конечно, о ней. Все в моей жизни связано с Рейчел.