Князь же весь вечер провел в раздумье. Проверив выставленные вокруг поляны посты и наказав костровым не спать, а поддерживать огонь всю ночь, он вернулся в разбитый для него походный шатер и приказал, чтобы к нему позвали его сына Вячеслава.
Всеслав взял с собой в набег на мещеряков своего шестнадцатилетнего сына, несмотря на яростное сопротивление супруги. Она, как и всякая мать, искренне считала, что ее сын еще слишком юн для походных тягот и лишений. Тем более не могла смириться княгиня, что ее Вячеку придется сражаться, то есть рисковать жизнью. Но сын сам рвался в поход, и княгине в конце концов пришлось смириться. Нелегко дались юноше эти переходы по лесисто-болотистому бездорожью. Быстро опротивела и принимаемая раз в сутки перед сном, приготавливаемая на кострах безо всяких специй и добавок, пища из дичины. Нежное лицо княжича с едва пробивающимися усиками покрылось кровавыми волдырями и царапинами от укусов бесчисленных полчищь лесных насекомых, от кустарника и деревьев, хлещущих гибкими прутьями и сучками. Конечно, от этого похода он ожидал совсем иного. Для чего столько времени он готовился, обучался владеть мечом, стрелять из лука, скакать верхом? Пока что ничего этого ему не понадобилось. Они целыми днями ходили по бурелому, продирались через густой подлесок и к вечеру не чувствуя ни рук, ни ног, а лишь доспехи, которые казались невероятно тяжелыми, валились спать на сырой мох. Княжичь намеренно в походе делил все тяготы с простыми дружинниками и в шатер к отцу без лишней надобности не ходил. Не знал он, зачем его зовет отец и в этот раз.
– Вячек, слушай меня со вниманием. Не хотел я в первом же твоем походе поручать тебе столь важное дело. Но делать нечего, по-иному никак не выходит. Не могу же я назначить десятника старшим в таком деле, да и дружина может подумать, что я тебе не доверяю. Это мать тебя маленьким все считает и от юбки отпустить боится, а по годам тебе уже пора к воеводскому делу приноравливаться…
Всеслав сидел на своей княжеской постели уже без доспехов. В шатре, благодаря горящей свече, распространявший отпугивающей гнус запах, царил полумрак, в котором смутно просматривалось лицо князя, усталое, испещренное морщинами, нерасчесанная борода и усы… Сын стоял перед ним в доспехах и при оружии, не в состоянии разгадать к чему ведет разговор отец.
– Какое дело отец? О чем ты ведешь речь?– откровенно спросил княжич.
– Это дело достойное князя… Вести дружину.
– Что… ты мне хочешь доверить дружину, но куда и зачем ее вести?– глаза юноши загорелись восторженным блеском.
– На Воймегу пойдешь ты. Возьмешь двадцать дружинников и пойдешь,– князь уже говорил приказным тоном.
– Как я…а ты что же и почему всего двадцать дружинников?– никак не мог уразуметь ход мыслей отца княжич.
– А я с остальной дружиной останусь здесь и пойду