Вообще в юности всё кажется фатальным.
Навсегда. Никогда. Нам кажется, мы властны или наоборот абсолютно не властны над временем, обстоятельствами. Юность – удел максималистов! Я была не исключением.
Думала, в этот раз он уедет НАВСЕГДА, и я НИКОГДА его больше не увижу.
«Я тебя никогда не увижу. Я тебя никогда не забуду» – из оперы «Юнона и Авось». Слушаю и плачу. Голос Караченцова до сих пор вызывает дрожь во мне. А ведь, сколько лет прошло…
***
Максим приехал в отпуск. Так сказать, на побывку.
Я когда об этом узнала…
Ничего я не сделала. Два года его ждала из армии, а в последний момент дрогнула.
Вечером нас пригласили к Руднёвым. Идти туда я боялась. И всё же пошла. Максим открыл нам дверь. Мои родители, его как родного обняли, поцеловали, принялись что-то с порога расспрашивать. Я замешкалась, так и не решаясь войти.
– Юль, ну, ты где? – крикнула мне мама, уже входя на кухню.
– Иду, иду, – заверила я, а сама стала отступать от квартиры Руднёвых.
Я увидела возмужавшего, похорошевшего Максима, и мне стало не по себе. Вот о чём он меня предупреждал. Два года. Это действительно много, когда не видишь человека. Перемены в нём меня потрясли. Он стал ещё лучше. Еще красивее.
А я?
Хотелось забиться в шкаф и не показываться ему на глаза.
– Ты куда? – услышала его голос, находясь на лестничной площадке.
– А… я…
– Забыла что-то?
– Ага.
Не оборачиваясь в его сторону, дрожащими руками отмыкала дверь в свою квартиру. Дверь поддалась моему натиску, и я буквально влетела домой. Заскочила в ванную комнату и принялась умываться. Жар обдавал меня изнутри.
Находясь в этом угаре, не заметила, как дверь в ванную комнату тихонько приоткрылась, и Максим рукой легонько коснулся моей спины.
– С тобой всё в порядке? – спросил он.
От испуга я резко дёрнулась и шибанула его по носу ладонью. Он взвыл и накрыл лицо руками.
– Ой, прости! Прости, пожалуйста, – запричитала я и принялась лихорадочно вспоминать, что нужно делать при травме переносицы.
– Не суетись! – скомандовал Максим и подвинул меня в сторону.
Открыл холодную воду и стал умываться. Он почти вжал меня в стену. Вернее, я сама туда вжалась. Отвернулась и затаила дыхание.
– Юль, ты боишься меня?
– Нет, – поспешно ответила я и опустила глаза.
– Тогда почему так странно себя ведёшь?
Он закрыл воду и теперь стоял прямо напротив меня.
– Мне в глаз соринка попала, и я вернулась домой, чтобы глаз промыть, – сочиняла я.
– Неужели? То забыла что-то, теперь в глаз соринка попала?
Я промычала. А он положил руки мне на плечи.
– Ну, привет, что ли? – спрашивает, а сам улыбается.
И голос такой мягкий-мягкий.
– Привет.
Робко