– Без срока, как ты понимаешь, Благонравов, ты от меня не выйдешь. Даже и не
надейся! – пообещал Иванов еще не успевшему переступить кабинетный порог
Тимуру.
За следовательским окном млел теплый сентябрьский день. Попасть в такой
день в острог представлялось плевком в лицо мирозданию.
– За что срок, товарищ… Я… что… Я… ничего… – Тимур принялся возводить
защитную линию.
– Пиночет тебе товарищ, а я – гражданин следователь. Понял-нет, смычок!? -
смял оборонительный рубеж подследственного тертый опер Иванов. – А за что
срок, так тебе, лишенец, должно быть понятней моего. Компрометируешь
звание советского гражданина. Раз. Якшаешься с представителями вражеских
голосов и их подпевалами. Два.
– Я… Да… вы… Какие голоса… Какие подпевалы… Вы меня с кем– то
путаете… – Благонравов попытался удержаться на пошатнувшихся рубежах.
– Молчать, отщепенец! Тунеядствуешь – три.
– Я учусь. Выступаю с концертами в подшефных колхозах…
– Закрой рот, Моцарт хуев, четыре! Сегодня выступаешь, а завтра глядь: уже
светит тебе статья, но не политическая, как ты здесь наивно полагаешь, а
капитальнейшая УК 201 часть вторая – «злостное тунеядство». Я лично. Слышь
ты? Лично! Охарактеризую тебя перед судом лет на пять, не меньше. И пойдете
вы, мосье Дали, в такие дали, что вы и не ожидали, – удачно скаламбурил
Иванов. – Смякитил? У меня твои буги-вуги роги-ноги… – Иванов бросил на
стол фрагменты чьих-то художественных работ, – во где сидят! – Следователь
постучал ладонью в области печени.
– Но это не мои! Я музыкант, а не художник… Вы меня явно с кем-то путаете…
– А мне до жопы. Твои, не твои. Тут, брат, важен результат! – Иванов
окончательно смял защитные линии противника.
Но в эту минуту в кабинете зазвонил телефон.
– Как… Почему… Это не входит в разработку… – требования голоса на другом
конце провода явно вызывали у следователя сложнопостановочную реакцию, -
кто… откуда… так точно… разрешите выполнять…
Закончив телефонный разговор, Иванов отвратительно хрустнул пальцами,
закурил и неожиданно сменил градус допроса.
– Закуривай, Тимур, – Иванов протянул подследственному сигарету -
поговорим по-мужски. По-доброму, так сказать…
Благонравову показалось, что это был не просто звонок, а какой-то удачный
поворот молекул, атомов и всяких там протонов-позитронов в мироздании в его
пользу.
– Да, да, да…. конечно… поговорим… по-мужски… почему нет… я готов…по-
хорошему… – прикуривая сигарету, пообещал Тимур. – Я вас-с-с вни…мате…
льно слу…у…шаю.
– Ну, вот и отлично. Вот и ладненько. Ты успокойся, соберись. Не надо бояться
черта раньше времени. Вы ж меня все за зверя держите… Ведь так? А я-
никакой