Начальство заспорило. Одни говорят, надо скорее уходить, другие настаивают на разведке. И тут я вдруг попался одному на глаза:
– А ну, быстро разведай, чья это артиллерия! Наша или финская?
Дали мне бойца, невысокого, коренастого, с карабином. Судя по всему, на фронте он не первый день: некогда белый полушубок изрядно замызган. И этот-то серый полушубок на снегу будет виден издалека. Но приказ есть приказ, и мы с ним пошли.
Снег зачерствел, покрылся легкой коркой, идти по нему было нелегко: ступишь, снежная корка сначала держит, а потом нога неожиданно проваливается. Вязнем по колено, но идем. Временами корка не проваливается. Тут уж мы идем быстрее. Пальба пушек все ближе и ближе. Но сами пушки пока не видны. И вдруг к этим звукам прибавился свист пуль. Мы обнаружены, по нам ведут огонь. Значит, пушки-то финские… Мы падаем на снег.
– Все! – панически бормочет боец. – Сейчас нас финны прикончат. Пока целы, ползем обратно.
– Обратно? Нет! А что мы доложим?
– А то и доложим, что нас заметили и обстреляли. Впрочем, ты как хочешь, а я уползаю. Слышишь? Пули свистят уже над головой. Поползли! Если не убьют, то в плен возьмут как миленьких.
И спутник мой пополз. А я? Лежу, не зная, что делать. Ползти вслед за бойцом? Но что я доложу командиру? Что он мне скажет? Может, приговорит к расстрелу, как того бойца, которого мы видели без ремня, в одной гимнастерке…
– Вернись! – кричу я уползающему бойцу. Но где там! Полежав какое-то время, пополз вслед за ним и я. Будь что будет. А впрочем, задание-то мы выполнили: узнали, хоть и не очень точно, что пушки финские.
Свист пуль между тем прекратился: видать, финны решили, что мы убиты. Не вздумали бы они только убедиться в этом воочию. А то нагрянут на лыжах, а нам и отбиться-то нечем. Один карабин на двоих, да и тот забит снегом, не выстрелишь. Что я пережил тогда, передать невозможно. Однако обошлось. Но главная досада ждала нас впереди. Мы и подумать не могли, что полковое начальство нас бросит. А оно, оказывается, отправив нас на разведку, тут же распорядилось двигаться дальше. Да не цепочкой друг за другом, как шли раньше, а врассыпную. Видно, команда была: рассредоточиться, а в таком-то месте собраться. Но откуда мы могли знать об этом условленном месте! Да у нас и карты с собой не было.
Прифронтовая полоса. Троп и дорог вокруг немало, и не все они проложены нашими бойцами; ходили, ездили тут и финны. Короче, осознав, что мы брошены, оставлены на произвол судьбы, мы оба дрогнули. И, сказать по совести, малость струхнули. Я был политруком, стало быть, морально отвечал не только за себя, но и за своего спутника. Задача в общем-то была проста: догнать полк, доложить