– Вы же вроде с Юрием дружили, инспектор…
Инспектор нагнулся к уху собеседницы.
– Поверьте, синьора, в ваших интересах об этом не вспоминать. Никогда!
Ева заморгала как кукла с заевшим механизмом.
– Вы теперь богаты. Постарайтесь обо всем забыть. Отхватить такое состояние… разве молодой и красивой нужно для счастья что-то еще?
Ева не ответила.
Молодой человек отошел от кровати, стянул резиновые перчатки. Посмотрел на инспектора, спрашивая разрешения заговорить. Инспектор повернулся к Еве спиной.
– Ну?
– Не верить словам синьоры оснований нет. Вероятно, он это сделал сознательно. Следов насилия нет. Заставить его выпить целую упаковку таблеток она не могла. Следовательно, она невиновна.
– Выводы я сделаю сам. Что еще?
– Уверен, версию синьоры подтвердит вскрытие.
Инспектор посторонился, пропустил к кровати санитаров с носилками, вернулся к Еве.
– Проблем постараюсь вам не создавать, синьора. Думаю, дело можно даже не открывать. Самоубийство налицо.
– У вас еще нет результатов вскрытия…
– Даже если таблетками его накормили вы, и это можно было бы доказать, я дело не открою.
– Понятно…
Инспектор схватил Еву за локоть, увлек в коридор.
– Ни черта тебе не понятно! Еще раз намекнешь на мое знакомство с твоим мужем – пеняй на себя.
Из спальни показалась спина санитара и рукояти носилок. Инспектор отпустил локоть Евы, улыбнулся.
– До свидания, синьора! Не забывайте – у вас появился шанс начать новую жизнь. Прошлое забудьте.
“Скорая” и машина инспектора отъехали. Ева метнулась к почтовому ящику.
*
*
Гвидо оделся, причесался, надушился. У двери раскрыл портмоне. Довольная улыбка осела как гриб подошедшего сдобного теста, когда его проткнешь.
Вытряхнув на ладонь мелочь, Гвидо порылся в потайных отделениях, достал купюры, кредитку. Тощая пачка банкнот вызвала на лице Гвидо смятение.
Гвидо ринулся к гардеробу, вывернул карманы пиджака. Пачка банкнот в руке Гвидо не потолстела ни на бумажку. Гвидо хлопнул дверцей гардероба так, словно с одного удара хотел забить ею длинный гвоздь.
– Вот стерва!
Гвидо схватил телефон.
– Ты! Ты…
– Успокойся.
– Как ты могла оставить меня без гроша?!
– Эти деньги мои. Забыл?
– Но, Марион… Ты все поняла не так!
– Пожалуйся своей Еве. Она поймет. Ты же ее любишь.
– Ты… Как ты могла подслушивать?! Это же так низко!
– Кто это там вякает о морали? Ты, Гвидо?
– Марион, любимая…
– Мой номер забудь. Сопли утри. Не сможешь сам – у тебя, как у настоящего мужика, куча баб. У них есть жилетки.
Оконные стекла вздрагивали от сочных ругательств Гвидо, пока в стену не постучали соседи. Гвидо прошелся и по соседям. Вполголоса. Монолог закончился утиранием мокрых глаз и носа.
Гвидо набрал номер.
– Ева?
– Я же тебе сказала не звонить!
– Не бросай трубку, Ева, прошу тебя. Мне очень тяжело.
–