– Точно не знаю, но думаю, что с моей кухни. А на моей кухне моё всё. Ян, а меня передёргивать “ручечками” обязательно?
– Простите, не удержался. И как, на ваш взгляд, у Алёны на руке оказался ваш браслет ценой в двадцать штук баксов, а в руке – пачка баксов ценой в полбраслета?
– Что ж тут неясного? Алёна меня обокрала. Не дура, знает что брать. Я ей рассказывала, что браслет стоит двадцать штук.
– Вот это вы сделали зря.
– Где были ваши советы раньше?
– Где вы хранили браслет и деньги?
– В сейфе. У меня в спальне стоит сейф. Там и хранила. И как она не побоялась лезть в сейф, когда я дома? Я давно знала, что она рисковая. Но не думала, что настолько. Ведь я могла её застукать.
– Почему вы решили, что Алёна рисковая?
– Это личное. Думаю, к делу не относится.
– Откуда Алёна узнала код сейфа?
– Теперь не узнаем. Я ей не говорила. Я не только ей, я не говорила никому. Я ж не дура.
– В общих чертах всё ясно. Я звоню в милицию.
Таня чуть не хлопнулась в обморок. Когда пришла в себя, сказала, что не думала, что я буду звонить в милицию раньше, чем найду железные доказательства таниной невиновности. В ответ я сказал, что по закону я должен был позвонить следователю как только увидел труп. Не позвонил сразу как увидел труп только потому, что хотел ухватить суть дела, чтобы было что сказать следователю кроме пустого “Я нашёл труп”.
Я добавил, что Тане волноваться не о чём, потому как пока следователь до таниного дома доберётся, я ещё успею – если Таня таки невиновна – найти Тане то, чего она так безумно желает.
Я позвонил Юсупу. У Юсупа оказалось по горло дел, притом уголовных. Я рассказал, что успел узнать. Юсуп мне напомнил, что влипать в истории с трупами я мастак, и что пора бы мне угомониться, пообещал приехать через час, наказал “всех впускать, никого не выпускать”, связь разорвал по-английски, без трёхминутных прощаний.
Я переключился на Таню. Спросил, где прохлаждалась, пока в танином холле убивали Алёну. Перед тем как ответить Таня замялась, покраснела, но таки нашла в себе силы выдавить: “Я была в туалете”.
Таня пару секунд помолчала, собралась с силами, затем выпалила:
– Объелась огурцов. Дура! Они ж наверняка буржуйские, тепличные, в них нитратов больше, чем воды. Теперь бегаю на горшок каждые полчаса. Наверное, отравилась.
– Когда вы убегали на горшок, на часы небось не посмотрели?
– Как раз посмотрела. По дороге в туалет у меня на стене висят часы. Мужу, царствие ему небесное, повесила, чтобы помнил, сколько проторчал на унитазе, а то как уйдёт туда с журналом, так можно…
– Ясно. И сколько показывал тот будильник, когда вы отправились в туалет?
– Ровно час дня. Алёну в холле я не видела.
– Вернулись из туалета, увидели Алёну, и сразу позвонили мне. Тогда было тринадцать минут второго. Значит, в эти