Дама успокаивающе погладила меня по голове и сказала: «Я знаю, ты хочешь остаться с ней. Я не возьму тебя».
В этот момент все умолкло. Чувства покинули меня, и я провалилась во что-то темное и густое. Мысли вернулись так же быстро, как и пропали, но я оказалась уже совсем в другом месте, и это вновь был тот самый Лес. Жуткое разочарование и нехорошее предчувствие овладели моим кукольным тельцем, живущим и чувствующим, как человек. Слишком много слез и слишком много потрясений приносили мне эти встречи. И не оставалось надежд, что и в этот раз мне окажут теплый прием.
В этот раз Лес был неспокойным, чудовища, окутанные туманными тенями, со скрипом тянули ко мне свои пасти, запугивая яростными рыками; мощными хоботами они трубили проклятья, мерзким шипением предвещали несчастье.
И самое страшное, что я не могла повернуть назад, не могла выйти из Леса, не узнав, зачем он позвал меня.
По знакомой традиции я пошла вглубь, и чем дальше входила в его дебри, тем страшнее становилось. Странные звуки и шумы раздавались отовсюду. И чем глубже я входила, тем отчетливее слышала треск бьющегося стекла, скрежет металла, ужасные крики и стоны людей. И вот остался последний шаг перед тем как увидеть то, что приготовил мне сегодня Лес.
Я сделала глубокий вдох и двинулась туда, где шла война…
* * *
Это был настоящий кровавый бой. Дрались люди. Много людей. Мужчины и женщины. Молодые и старые. Я видела даже детей. А при большем внимании стали бросаться в глаза еще более странные картины: многие дрались, не имея противника, напротив них стояли огромные зеркала; порой это были огромные осколки в человеческий рост. Вот откуда был этот страшный треск! Осколки разлетались в разные стороны, но больше всего ранили того, кто стоял напротив. Наконец после долгой неподвижности я решилась двигаться вперед, в гущу сражений.
Это было жуткое зрелище. Ошеломленная увиденным, жестокостью побоища, я то и дело останавливалась. Женщины и мужчины истязали, пытали, избивали кнутами, наносили отчаянные удары и пощечины друг другу. При этом женщины ничуть не уступали мужчинам в силе и ожесточенности. Жуткие кровавые следы долгих упорных боев виднелись на коже, кровь брызгала в разные стороны, однако никто не сдавался и не просил помощи.
Я видела пару, где молодая рыдающая женщина цеплялась за уходящего мужчину с холодным взглядом, умоляя остаться, целуя ему ноги. Он же ударял ее, и чем больше она умоляла, тем злее и суровее становился он. Стоило ей упасть после очередного удара, замирая от боли, и он поворачивался к ней, его взгляд становился участливым, и он даже жалел ее, поглаживая. Но как только боль утихала и она приходила в чувство, снова поворачивалась к нему, начинала цепляться и умолять, он вновь превращался в жестокого и холодного, и чем сильнее она просила, тем сильнее он отталкивал ее.
И когда она опять начинала целовать его руки, корчась на коленях, цепляясь на