Снова подбросило сидевших в кузове, и дезертир, в очередной раз проснувшись, чертыхнулся громко и матерно.
Беглый колхозник отчего-то причмокнул губами, все еще глядя в небо. Он словно увидел там что-то любопытное и так задрал голову, чтобы это любопытное рассмотреть, что привлек к себе внимание остальных.
– Че там? – спросил дезертир, тоже запустив свой взгляд к ночным звездам.
– Да есть там одна… – загадочно произнес колхозник, будто специально хотел озадачить соседей по кузову.
– Че одна? Звезда, что ли? – не унимался дезертир.
– Ага, – кивнул беглый труженик полей.
Ангел отвлекся от своих грустных воспоминаний и прислушался к странному разговору.
Красноармейцы тоже вроде как замерли и пытались так заглянуть туда, на звезды, чтоб арестованным это было незаметно.
– Ну а че она? – дезертир придвинулся к беглому колхознику и ткнул его локтем в бок, чтоб тот стал поразговорчивее.
– Да она это… она путеуказующая, Архипкой зовется…
– Звезда? Архипкой? – переспросил дезертир.
– Ну да, – снова кивнул бывший колхозник. – Если за ней семь ночей идти – обязательно в Новые Палестины попадешь.
Красноармейцы, подпиравшие внутренний борт, за которым начиналась кабина водителя, заерзали и перелезли под правый борт поближе к рассказчику.
– А че там, в этих Палестинах? – спросил один из них.
– Там хорошо, – протянул беглый колхозник. – Там чернозем легкий, как гусиный пух, и растет в нем все, что не тыкни!
– Да ну?! – не поверил второй красноармеец. – А если камень ткнуть?
– То и камень будет расти! – уверил его арестованный колхозник.
– Ну это ты врешь! – сказал дезертир.
– Может, и вру, – пожал плечами колхозник. – Но только там оно и есть – царство справедливости, и те, кто туда попадает, уже никогда назад не возвертаются.
– А ты че, был там, что так много знаешь? – спросил второй красноармеец.
– Хэ-э, если б я туда дошел – хрен бы вы меня поймали! – мечтательно произнес беглый колхозник.
– А ты че, туда шел? – заинтересовался первый красноармеец.
– А куда мне еще? – выдохнул парень в суконной рванине.
И после этих его слов, произнесенных с чувственным надрывом, нависла над кузовом такая дивная тишина, что и шум мотора она собою заглушила. Замолчали все, и настроение у них стало тревожно-тоскливым. Каждый задумался о царстве справедливости, где чернозем легок, как гусиный пух. Каждый налился тревогой и ожиданием дрожи, словно знали они, что где-то рядом с ними волк на звезды смотрит и вот-вот выть начнет.
И даже ангелу передалось это тревожное ожидание. И вселилась в его мысли надежда, что именно там, в Новых Палестинах, возможно найти праведников, и уж тогда он точно останется с ними, чтобы пройти вместе земной путь и проводить