Среди молодых придворных лишь один пользовался близостью к великому князю и был у него принят. Это был один из его камер-юнкеров, князь Александр Голицын. Его называли Маленький Голицын, так как он был небольшого роста. Он сумел понравиться великому князю. Его беседа была очень забавна: зная все городские сплетни, он удивительно копировал всех, изображая физиономию, манеру говорить и обороты речи каждого. Между прочим, когда мы бывали одни, без великого князя, он изображал императора Павла так, что все начинали дрожать перед ним. Князь Голицын был страстным поклонником императрицы Екатерины и, несмотря на возраст этой монархини, был бы счастлив хоть на мгновение попасть в число ее любимцев.
Маленький Голицын в то время, когда мы с ним познакомились, был убежденным эпикурейцем, позволявшим себе всевозможные наслаждения, даже с весьма необычайными вариациями. Но после восшествия на престол императора Александра князь Голицын не захотел оставаться без серьезной карьеры и с соизволения императора сделался обер-прокурором правительствующего Сената. Впоследствии, вероятно, воодушевленный набожностью Александра, он стал тоже чрезвычайно религиозным и вместе с Кошелевым имел видения. В конце концов он был назначен министром народного просвещения. Я никогда не думал, что он сможет успешно выполнять свои новые обязанности. Его назначение, о котором я, быть может, буду еще иметь случай говорить, состоялось, кажется, в 1822 году, я тогда был еще попечителем Виленского учебного округа. Вспоминая Маленького Голицына, каким я его знал, не могу представить его министром, заведующим народным просвещением в империи, поскольку не знал за ним другого таланта, кроме умения забавлять и вызывать смех. В общем, он был нежелчным и незлобивым человеком, хотя это и не помешало тому, что во время его министерства в Виленском округе были совершены вопиющие несправедливости, заставившие меня отказаться от места попечителя.
При дворе иногда давались балы менее людные, на которых можно было чувствовать себя свободнее. Император однажды явился на такой бал во фраке – костюме, которого он никогда не носил. Фрак этот, если не ошибаюсь, был из темно-красного бархата, старинного покроя. В этот день он танцевал с Нелидовой контрданс, называвшийся тогда английским, в котором пары становились колоннами при исполнении последовательно сменявшихся фигур. Можно себе представить, как плохо чувствовали себя другие пары, которые должны были встать к этой колонне. Это было любопытное зрелище. В моей памяти навсегда остался образ императора Павла, низкого ростом, в башмаках с широкими закругленными носками, стоящего в третьей позиции, округляющего руки и выделывающего плие, которым учили танцмейстеры в старину; против него была дама тоже очень маленького роста, она считала себя обязанной повторять все жеманные ужимки и размеренные движения своего кавалера.
В