В простенках висели фотографии матадоров и актрис с надписями. Как и в маленьких ресторанчиках в центре, надписи были аффектированные: «Сеньору дону Фелипе де ля Бока с трепетной любовью и на добрую память от маленького Пипито, который очень боится быков, но старается делать вид, что он хозяин «Пласа де торос». Всегда ваш Франсиско Бельяр»; или: «Дорогой Фелипе, голова – это, конечно, мужчина, но шея – женщина; куда она повернется, туда и голова посмотрит. Где ты скрываешь свою донью? Твоя Лолита».
– Может быть, хотите перекусить, Брунн? – спросил Кемп. – Здесь есть довольно хорошие худиас, очень вкусный сыр…
– У вас жена, случаем, не испанка?
– Немка.
Его ко мне подвели американцы, подумал Штирлиц; он выполняет чужую работу, немец не предлагает еду незнакомому и не потому, что он плохой человек, просто такое не принято; традиции, будь они неладны; впрочем, немца могут раздражать наши горцы, которые угощают незнакомого путника, зашедшего в дом, самым лучшим из того, что у них есть; немец будет думать, чем он может отплатить, сколько это стоит, чем такое вызвано? Господи, какой маленький мир, но как он разностей, разгорожен, взаимоневедом…
– Но я не смогу ответить вам тем же, – заметил Штирлиц. – Я весьма ограничен в средствах.
– ИТТ хорошо платит своим людям. Какие языки вы знаете?
– Английский и испанский.
– В совершенстве?
– А оно существует? По-моему, совершенство возможно лишь тогда, когда Бог сойдет на землю.
– Не знаю… Во всяком случае, я, не дожидаясь пришествия, в совершенстве освоил мое дело.
– Позволяете себе вольнодумствовать в католической стране? Это не против инструкций ИТТ?
– Вы набожны?
– Черт его знает… Суеверен, во всяком случае.
– Все суеверны… Так что намерены отпробовать? Сыр или худиас?
– А еще что здесь дают?
– Жареное мясо, – Кемп кивнул на камин. – Фелипе сказочно готовит мясо на ивовых прутьях. Чертовски дорого, но зато очень вкусно… Можно попросить зажарить на углях тручу, совершенно сказочная еда…
– Тогда угостите меня соленым сыром, совершенно сказочной тручей[10] и тинто[11].
Ну, валяй, реагируй, Кемп, подумал Штирлиц. Труча – это царская еда, и платят за нее по-царски. Давай, инженер, закажи тручу себе и мне, тогда я до конца поверю в то, что ты не случайно появился на дороге.
– Дон Фелипе, – крикнул Кемп, и Штирлиц сразу же понял, что этот человек служил в армии. – Сыр и тручу для сеньора, бутылку тинто, а потом два кофе, из тех зеленых зерен, что вы показывали мне в прошлую пятницу.
– Да, сеньор