– Вот, прекрасное место, – Д. оценил достоинства и недостатки выбранного места. Соревнования проводились на большой, идеально ровной площадке рядом с монастырём. Зрители рассаживались либо на склоне – там самые удобные места – либо где придётся. Хоть до начала было более двух часов, склон давно не пустовал.
– Испечёмся мы тут, – с сомнением произнесла Кинисс, и Д. протянул ей один из припасённых солнечных зонтиков. Клеммен быстро оценил достоинства этой защиты и попросил такой же.
– Кто обычно побеждает? – поинтересовался Клеммен, краем уха слышавший явно приукрашенные рассказы о прошлогодних соревнованиях.
– Здешние монахи, – ответил Д. – Есть несколько упражнений, где до аборигенов им не дотянуться, но таких мало.
– Что за аборигены?
– Зельар-Тона, – ответила Кинисс. – Дальний запад, три крохотных острова. Одни из немногих Людей, которых до сих пор считают дикарями. Но в боевых искусствах им нет равных.
– Почему их считают дикарями?
– Любят использовать луки, копья, – Д. устроился поудобнее, любуясь окрестностями. – Наука, магия и прогресс в нашем понимании им неинтересны. Я бы не стал считать их за это дикарями.
Клеммен промолчал. Дома его учили прямо противоположному. Правда, то было дома.
– Представляю, – произнёс он мечтательно, – сколько лет надо всему этому учиться, чтобы решиться выступить здесь.
– Не забудь, – Д. помахал кому-то рукой – кому, не было видно. – Всё показное отличается от того, что используется в жизни. Ну, как рыцарский кодекс. Всё зависит от подлинной цели.
– Какая ещё может быть цель у боя? – удивился Клеммен. – По-моему, цель только одна.
– И он ещё рассуждает про дикарей, – вздохнул Д., а Клеммен тут же вспыхнул. – Почитай книги. Про дикую природу. Мы не так далеко ушли от животных, как кажется. Иногда достаточно показать силу, устрашить. Физическое устранение соперника не обязательно.
– Начинать войну для того, чтобы произвести впечатление? – Клеммен пожал плечами. – Глупо.
– Начинать войну всегда глупо, – Д. с сожалением посмотрел на своего ученика. – Это признак слабости. К несчастью, так думают не все. Правда, речь не о войне, а о бое. О поединке. Если бы всякое поражение означало только смерть, мир был бы гораздо более жестоким.
Некоторое время Клеммен пытался подыскать возражение, но не смог. Фразы «меня учили другому», в счёт не идут. Мало ли кого чему учили.
– Подумай, подумай, – Д. благожелательно посмотрел на нахмурившегося Клеммена. – Это непростой вопрос. Не ты первый над ним задумываешься. Надеюсь, после сегодняшнего представления ты изменишь мнение о боевых искусствах.
– А кто сегодня выступает?
– Все, кому интересно. Иногда одного дня не хватает. В этом году не все успели подготовить свои команды, к вечеру всё и закончится.