Ользан долго старался сохранять серьёзность, но в итоге расхохотался. Охтанхи движением кисти «отпустил» зайца и фигурка последнего скрылась в глубине молочно-белой стены.
– Трудно сразу понять, – Ользан отсмеялся и вытер глаза ладонью. – Один из моих друзей говорит, что, скорее всего, маги попросту не хотят признаться, что большинство их «заклинаний» – чушь.
– Бывает и так, – согласился Охтанхи, рассеянно глядя перед собой. – Везде бывают шарлатаны, что уж тут поделать. А в нашем случае – проще подождать. К тому же я не уверен, что, призывая внешние силы, мы не потревожим здесь что-нибудь неприятное.
Услышь Ользан подобное от одного из базарных «чародеев» – ловких фокусников, как правило, или магов-недоучек – он только усмехнулся бы. Карлик говорил же совершенно серьёзно, но не напуская на себя важного вида. С тем же выражением лица он говорил и всерьёз, и в шутку.
Оба замолчали. Солнце уже перевалило верхнюю точку своей небесной дуги и постепенно двигалось к закату. Сквозь толстый слой облаков был виден лишь размытый по краям неровный жёлтый диск.
– На стене у источника я заметил надпись, – Ользан извлёк свою тетрадь и показал Охтанхи. Тот с интересом принялся рассматривать линии. – Что они означают?
– Любопытно, любопытно… – бормотал Охтанхи, не слыша вопроса. – А ведь раньше я этого не замечал. Ты наблюдателен, коллега! Как тебе удалось её найти?
Ользан рассказал.
Карлик покачал головой.
– Надпись, несомненно, сделана на культовом языке, – пояснил он. – Нескольких букв не хватает. Надо будет вернуться в лагерь и поискать в моих записях. Сколько тебе лет?
Вопрос был совершенно неожиданным.
– Двадцать… шесть, – ответил Ользан, неожиданно для самого себя запнувшись.
Карлик посмотрел ему в глаза и Ользан выдержал взгляд. Хотя было нелегко.
– Тебе очень быстро всё даётся, – покачал он головой. – С одной стороны, боги милостивы – надо радоваться. С другой стороны…
Он замолчал, не закончив фразы.
– Что с другой стороны? – спросил Ользан, больше из любопытства.
– У нас есть поговорка, – ответил, наконец, Охтанхи. – «Чем ночь темнее, тем дороже свеча». Опасайся неудач, Ользан, если их у тебя не было, и готовься всегда к самому худшему. Я знаю, что говорю. Когда-то я считал себя самым умным среди сверстников, а после того, как не справился с экзаменом, целый год считал, что жизнь кончена. Впрочем, я сегодня разговорчив не в меру. Мне хотелось