«Хрустальный ключ» был уже в тропических водах и салютовал солнцу оранжевым вымпелом, послушно следуя за раскаленным светилом по солнечной тропинке, а оно ускользало от него, пряталось за волной, потом за облачком, и за следующим, и подмигивало, ослепляло, и, вообще, делало все, что оно делало, с энтузиазмом, так что матросам приходилось обматывать головы тканью. Питьевую воду экономили.
Между вахтами матросы укрывались в кубрике и травили байки.
– …он был женат шесть раз подряд, и все неудачно. Так вышло, что всех его жен звали Дортхен Петерс… Да нет, это разные жены были, только вот имена у всех оказались одинаковые. На каждой из них он был женат по три месяца. Теперь, завидев издали девушку, которая ему нравится, он кричит ей: «Эй, Дортхен Петерс!» – Если она откликается, он убегает.
Матросы загоготали.
– Эй, Япп, а ты правду говоришъ? – поинтересовался кто-то.
– А зачем тебе правда, когда смешно? – ухмыльнулся другой.
– Магия имени, – глубокомысленно изрек старый матрос.
На палубе Дирк Слоттам проверял такелаж. Увидев молодого помощника капитана, как раз проходившего мимо, боцман спросил его:
– Что за человек этот лекарь?
Ван дер Вейде пожал плечами:
– Кто его знает… Итальянец, родом из Флоренции, но говорит почему-то с испанским акцентом.
– Не нравится он мне, – сказал Дирк.
– М‐да, философия симпатии, – улыбнулся молодой офицер, человек образованный, в свое время учившийся в университете. – Я вот вам расскажу одну историю о человеке, который был очень популярен в народе. О нем даже песни слагали.
Дело было в одной заморской испанской колонии, которая называлась Санта-Анна, – не буду говорить, где она расположена. Губернатор дон Альваро де Фуэнтес любил покой, однако ему приходилось колонией той управлять, то есть заниматься беспокойным делом. Более же всего дон Альваро любил играть на клавесине. Его офицеры тем временем гонялись за пиратами. Губернатор не отдавал им приказов, но офицеры были весьма деятельны. Пиратские корабли разлетались, как осы из гнезда, когда по нему бьют палкой. Порою палка доставала одну-две из этих ос, но самого упорного и кровожадного из пиратов поймать никак не удавалось. Звали его Гассан, он потопил уже десяток купеческих кораблей и поубивал множество народу. Пленных он не брал.
Офицеры ловили его восемь лет и так и не поймали. Гассан попался сам – забрел ночью в город к какой-то девке, а наутро случайно встретил на улице сержанта, что знал его в лицо. Когда пирата вязали, он без всякого оружия лишил жизни того самого сержанта, задушив его голыми руками.
Пленника привели к губернатору, восседавшему за чаем на террасе дворца. Перед доном Альваро стоял чернобородый зверь – коварный, бесстрашный и безжалостный. Офицеры предложили так же безжалостно его вздернуть.
Губернатор посвятил то утро менуэту Куперена.