Он открылся больше, чем я рассчитывала. О творчестве рассказывал с душой, о коллегах – с уважением, о прошлом – с оттенками печали и злости. Имел своё мнение и мог его обосновать. Не боялся, что о нём скажут или подумают. Я не могла отрицать, что испытываю к нему творческий интерес и признательность за жест для Кати. Но возмущалась на развязное отношение к себе.
Наверное, это кощунство – испытывать однозначные чувства к сложному человеку.
Подруга удивилась, узнав, что под личиной «Егора Юрьевича», совершившего перевод, скрывался известный рэпер Император. Мы с ней увиделись на следующий день в универе и почти сразу подняли насущную тему.
– Слушай, а чего это он так расщедрился? – спросила Катя, шумно засасывая через трубочку остатки сока. – Вы вроде только познакомились.
– Так и есть, на тусе после концерта, где и договорились о статье, – кивнула я, забрасывая ноги на длинный подоконник и укладывая голову на согнутые колени.
Шум коридора не мешал общаться. Мы обе учились на третьем курсе журфака, но в разных группах, поэтому виделись на большой перемене или после пар. Зато предметы шли в разное время, и мы запросто обменивались лекциями и скидывали друг другу ответы по зачётам и семинарам. Вот и сейчас, дожевав булку, Катя уткнулась в мой конспект по медиасистемам, разбавляя удручающие минуты зубрёжки разговорами.
– Это неспроста, Ирин, ты не думала? – на миловидном личике появилась лёгкая улыбка, в которой я тут же расшифровала скрытый подтекст.
Я подцепила завитую прядь и накрутила её на палец, остановившись как раз на переходе зелёного в естественный. Америку открыла, тоже мне. Конечно, думала и не раз. Всякие варианты проворачивала. Но ничего выгодного для себя не находила. Я уже предупредила Егора, и даже если он сделал это «для меня», то ничего ему не светило.
Но мне почему-то казалось, что он помог от чистого сердца, просто не хотел этого признавать, нарочно подал доброту под нелицеприятными качествами. Чёрт, у меня мозг ломался постичь умысел его поступков. А пробуждать любопытство Егор умел. Впрочем, как и другие чувства.
– Я знаю, о чём ты подумала, но между нами ничего нет, – сердце в груди забухало, хоть в моём ответе звучали отголоски показной усталости от подобных вопросов.
Катя периодически намекала то на одного, то на другого парня из моего окружения. Спасибо, хоть к Даниле не сватала. Но не потому, что понимала, что там только дружба без вариантов – просто он ей не нравился. И ещё она ревновала меня к нему. Что поделать, если с парнями я находила общий язык легче, чем с девчонками.
Отчасти благодаря тому, что природа наделила меня бюстом третьего размера, этот веский аргумент всегда работал в мою пользу – я привыкла не смущаться внимания противоположного пола. Но на мою память, только один отзывался о плавных линиях моей фигуры с изумительным непотребством (уличных прилипал я не считала). Но у каждого свой способ выражения