Еще в Захаровне были озера, природные, Богом сотворенные, и вода родниковая. Мы пили воду из родника. Рыбы было много, и рыбаки-колхозники ловили ее сетями. Озера были глубоки и, чтобы, например, перебраться на остров, нужна была лодка. Берега у озер были высокими и все изрыты норами, где гнездилось и выводило свое потомство множество стрижей. На озерах и вокруг них обитало много разных птиц: чайки, цапли, кулики, утки, куропатки, фазаны, гуси, журавли и даже лебеди прилетали на лето и гнездились на островах. В степи водились лисы, зайцы, хорьки, и волки иногда забегали. На лето нам давали задание отлавливать вредителей посевов – сусликов.
Господь любит всех! Свидетельством этого было спасение моей мамы, когда мне исполнилось девять лет, и я ходила в третий класс захаровской школы.
Случилось вот что: у нас заболела молодая телочка. Ветеринар не смог определить болезнь и сказал: «Режьте и ешьте». Мама разделывала тушу, а я ей помогала. При разделке мама немного поранила руку. Большую часть мяса засолили, а из оставшегося сварили тузлук, поужинали и пошли спать. От усталости меня быстро сморило, и я уснула. Проснувшись утром, я увидела, что мама лежит на постели и вся горит. Рука ее очень сильно распухла, а ранка стала красно-синего цвета. Рука у нее начала болеть еще ночью, поднялась температура, но меня мама не стала будить, пожалела.
От нашего села до города было двенадцать километров. Медицинского пункта в селе не было, машина в город ходила раз в день – отвозила детей в школу и привозила хлеб. Телефон был только в колхозной конторе. Рабочий день в конторе начинался с восьми часов утра. Увидев, как мама корчится от боли, я побежала в колхозную контору и всю дорогу кричала: «Помогите маме! Вызовите «скорую помощь»! Маме плохо!» Председатель колхоза, увидел меня зареванную и поняв, в чем дело, тут же набрал номер «скорой помощи»… Меня он успокоил и сказал: «Иди домой, тебя ждут маленькие сестры, ты им нужна и маме по хозяйству помоги, а ревом горю не поможешь». И я помчалась домой.
«Скорая помощь» приехала быстро, врач осмотрел мамину руку и увез маму в больницу. А еще через час приехала санитарная машина с санитарами, парогенератором и с большим пульверизатором-распылителем. Мясо – говядину – сожгли, а свинину не тронули, нас пожалели, сказали: «Если вы ели и не отравились, то ешьте, иначе, чем же вы будете питаться, пока мамы не будет». Папе сказали, что им приказано сжечь нашу хату, и что нам в Новотроицке дом выделили и дали три дня, чтобы переехать. Оказывается, у нашей телочки была сибирская язва – болезнь опасная и неизлечимая, сыворотки тогда еще не нашли для нее. Нас, детей, было шестеро, старшей четырнадцать лет, а младшей – пять месяцев от роду.
Папа собрал всех нас, детей, в дом и заперся там с нами, чтобы дом не сожгли, а санитарам заявил: «Без жены переезжать не буду, у меня одна рука, а дети малые». Санитары залили дезинфицирующим раствором посуду и полы, а одежду и постели пропарили. Мы тогда