Наконец, ко всем этим законам Конвент присовокупил еще закон против подозрительных лиц, столько раз уже требуемый и в принципе уже принятый, как и поголовное ополчение. Чрезвычайный трибунал, хоть и организованный так, чтобы судить лишь на основании возможного, всё еще не удовлетворял разгоряченное воображение народа. Желательно было держать под замком тех, кого по каким-то причинам нельзя было казнить, и требовались распоряжения, дозволявшие задерживать таковых без промедления. Декрет, ставивший вне закона аристократов, был слишком размыт и требовал суда, тогда как хотели иметь право по одному доносу революционных комитетов, без суда, немедленно заключать в тюрьму человека, объявленного подозрительным.
Семнадцатого сентября вышел знаменитый декрет, известный под названием Закона о подозрительных лицах, которым постановлялось задержание, до заключения мира, всех граждан, могущих вызвать подозрение. Таковыми признавались: 1) лица, своим поведением, сношениями либо речами, устными или писаными, выказавшие себя сторонниками тирании и федерализма и врагами свободы; 2) лица, не могущие доказать (способом, предписанным законом 20 марта текущего года), какие имеют средства существования, а также исполнили ли они свои гражданские обязанности; 3) лица, которым было отказано в свидетельстве о гражданстве; 4) публичные должностные лица, уволенные или временно отрешенные от должности Конвентом или его комиссарами; 5) бывшие дворяне, мужья, жены, отцы, матери, сыновья и дочери, братья и сестры или агенты эмигрантов, не обнаружившие постоянной привязанности к Революции; 6) лица, эмигрировавшие в промежуток между 1 июля 1789 года и до обнародования закона от 9 апреля 1792 года, хотя бы они и вернулись во Францию в назначенные сроки.
Арестанты должны были содержаться в государственных домах за их же собственный счет. Им позволялось перенести в эти дома мебель, какая им могла понадобиться. Комитеты, на которые возлагалась обязанность приговаривать к аресту, выносили приговоры только большинством голосов, с обязательством предоставлять Комитету общественной безопасности список подозрительных лиц и мотивы к каждому аресту. Так как с этой минуты их обязанности становились весьма обширными и почти непрерывными, то были признаны некоторого рода службой, имевшей право на жалованье.
В дополнение к этим распоряжениям по настоятельному требованию Парижской коммуны было издано еще одно, которым отменялся декрет, запрещавший ночные обыски. С этой минуты каждый гражданин,