Однажды вечером Доросемей возвращался от Тонкохвоста. Путь лежал через кухню: нужно было взбежать по стене и юркнуть в щёлку под самым потолком. Да, как на грех, Пантелеевна, хозяйка дома, затеяла уборку. Доросемей легко увернулся от веника и бодро побежал по стене. Старушка была подслеповата, и он чувствовал себя в полной безопасности. Только паучок не учёл, что Пантелеевне придет в голову обмести паутину со стен и потолка. Пробормотав «что за пятно?», Пантелеевна ловким движением веника смахнула Доросемея прямиком в раковину. Там было очень сыро, и лапки паучка мгновенно промокли. С большим трудом Доросемей начал пробираться к борту раковины, где было посуше. Пантелеевна тем временем закончила с подметанием и занялась мытьём посуды. Грохнув тарелки, оставшиеся после ужина, буквально в сантиметре от замершего в ужасе Доросемея, она пустила воду.
«ДИНЬ-ДИНЬ! ДИНЬ-ДИНЬ!»
– Ну, кто там? – заворчала Пантелеевна, вытирая руки о фартук. – Иду-иду, – погромче крикнула она и поспешила в прихожую.
Про воду она, разумеется, напрочь забыла. Доросемей почувствовал, что его медленно затягивает в отверстие слива.
– Тонкохвост! – завопил он. Но его голос заглушал плеск воды.
Паучок отчаянно попытался зацепиться за край тарелки, но он был слишком скользким. Вдруг наверху мелькнула тень, и Доросемей с надеждой поднял глаза, думая, что это мышонок. Но над раковиной нависла противная физиономия Зубочиста:
– Так-так, – гнусаво протянул крыс. – Купаемся, господин поэт?
– Помоги, – прошептал Доросемей, внутренне сгорая от стыда.
Просить о помощи Зубочиста! Как судьба могла сыграть с ним столь злую шутку?! Но перспектива оказаться на дне канализации казалась ещё менее привлекательной.
– Подай что-нибудь.
Рядом с Зубочистом лежали чистые ложки, и крыс вполне мог подать Доросемею одну из них. Но он продолжал гадко ухмыляться.
– Я не пойду против воли хозяйки дома, – с фальшивым вздохом сказал крыс. – Это ведь она тебя туда бросила, интеллигент расфранчённый? Вот-вот…
Зубочист издевательски блеснул своей кинжалообразной улыбкой и скрылся.
Доросемею стало совсем страшно. Но подлость Зубочиста словно придала ему дополнительные силы. Доросемей подтянулся и всё-таки влез на кромку тарелки. Так, сантиметр за сантиметром, он перебрался на стол. Там было сухо. Паучок заполз в тень стоявших на столе банок и перевёл дух. Нарядный красный фрак был мокрым до нитки, лапки дрожали, но больше всего Доросемея терзала горькая обида: ладно, Зубочист никогда не был другом паучка, но вот так оставить погибать, да ещё и насмехаться…
Немного обсохнув, Доросемей осторожно поднялся под потолок. Пролезая в щёлку, он услышал ворчание Пантелеевны, которая сетовала на свою