Немного помолчав, она продолжила:
– А целуетесь вы прекрасно! Хоть и были без сознания. Спасибо, вам!
– И вам спасибо! Я давно не целовался! А так приятно! – смущаясь произнёс Николай…
Вернулся он в палату окрылённый и взволнованный; щёки слегка горели, а глаза сияли новым светом – светом жизни, на что Воротынский сразу же поставил обоснованный диагноз.
– Ну что, нацеловался с Верочкой? – в упор спросил он.
– Откуда вы знаете? – недоверчиво ответил Николай.
– Да неоткуда; разведка донесла! Ты посмотри на свою физиономию в зеркало, и сразу же станет всё ясно! Светишься, как майская рожица в солнечный день! Я рад за тебя, Коленька! – заключил Владимир Денисович.
Да и сам Николай немного пересмотрел своё поведение, стал более доброжелательным и менее желчным, чем ранее. Он понял, что ещё не всё потеряно. Что, может быть, можно ещё пожить в полную силу!
И ещё минуло несколько дней. За это время Николай несколько раз беседовал с Верочкой. Она действительно была интересной и увлекающейся натурой: мечтала поступить в мединститут, так как считала среднее медицинское образование только лишь промежуточным этапом; хотела заниматься наукой и создать что-нибудь новое прогрессивное типа лекарства или бальзама от всех-всех болезней. Она рассказала о всей своей семье Лебедевых, о родителях – школьных учителях в Соль-Илецке, о брате, живущем в Одессе и служащем на каком-то большом океанском лайнере механиком. О тётке, которая живёт в Оренбурге и приютила её после окончания фельдшерско-акушерского училища.
Мастаков же, в свою очередь, поведал Верочке о своих родителях и сёстрах, о жизни и учёбе в Москве, о службе в Туркестане, о глупой болезни и смерти своего друга.
Они явно симпатизировали друг другу, но Николай не выдавал своей тайны, которую подслушал в порыве откровения после падения на пол. Однажды он попросил её разрешения на поцелуй, но Вера отнеслась к этому предложению отрицательно. Засмеявшись, она сказала ему, что разрешит целоваться ему столько, сколько он захочет, только в том случае, если он женится на ней. В противном случае ни-ни, на что Мастаков совершенно прямолинейно ответил: «Вот, Верочка, если вылечусь когда-нибудь полностью, то я тебя обязательно найду и женюсь! Ты только дождись!»
– Хорошо, хорошо! Я буду ждать! – чуть смущаясь и краснея, ответила медсестра.
Пролетели две недели пребывания в госпитале. Ощутимых изменений в состоянии Мастакова не было, и на объединённом врачебном консилиуме было принято решение комиссовать его. Доктор Истомин объявил ему об этом и сказал, что очень сожалеет, что не смог помочь хорошему парню. Лицо его при этом было весьма грустное и стыдливое. Наверное, он вспоминал о первом споре с этим молодым разведчиком, который оказался прав на сто процентов…
В эти же дни и Владимиру Денисовичу Воротынскому вышло предписание срочно прибыть в расположение дивизии на Туркестанском фронте. Он уже забросил костыли и ходил достаточно