и мы теперь в безумном этом звуке живем в чистилища аду
Оно еще ребенок за кустами она еще покойник но жива
рой золотистых листьев окружает и за душу берет ее рука
И била жизнь во все колокола и открывались запертые двери
звала меня вперед судьба к недостижимой но заветной цели
Таинственные знаки в облаках едва заметные на солнце тени
приметы карты в рукавах все направляло к цели.
2.27.
Примуса как трели паровоза звонче чем церквей колокола
по ночам о жизни песни пели спиртом разбавляя голоса
Лошади стучали по асфальту цокая подковами в ночи
будто бы богов своих просили дать огня согреется у печи
Будущее уходило не начавшись прошлое терялось в полутьме
я хотел… хотел… принять причастие но не хватило его мне
Тихо звуки обрывались незаметно замолкали голоса
паровозы церкви разрушались и касалась мира тишина.
2.28.
Мембранной он расширительной вдыхает чистенький кислород
Белый с иголочкой ангел металлический манекен на чердаке
застывший статуей в парке под голубями в их голубином дерме
Крылышками болтает щечками трясет
счастье его в диаметре что перечный стебелек
Стройных его конечностей скрученная листва
лианами выползает на улицу из тазика у окна
Укуси меня злой азот в бороду бес мой закрой рот
к черту это все в задницу но не как не наоборот
Пусть диаметр мой меньше радиуса и пусть жизнь колесо
я ж возьму его на руки и с горы брошу в окно
И покатиться и покатиться по дорогам моя судьба
и не понять то ли сдохнуть хочется то ли пить и плясать
Узкоколейкой тронется капелью по стеклу побежит
шепот листвою застелется тишиной задрожит
Архитектурная концепция с точкой в центре радиуса фонаря
как бомбардировочная авиация сметет плохо лежащие втихаря
А я невесту возьму себе юную будет меня старого целовать
и быть может еще передумаю раньше времени помирать
укуси меня злой азот
в бороду
бес мой закрой рот
пусть диаметр мой меньше радиуса
но я знаю мне повезет.
2.29.
Он создал красоту и красота разлившись океаном
заполнила собою мира тишину
Трехмерной проекцией птицы парящей над морем жил много жизней подряд
пока океаны сменялись землею пока земля вновь отступала назад
Он был человеком в огне огнем в человеке
горящим но несгорающим никогда
энергию чистую хранящий частицей солнца в глазах
Он был человеком любимой игрушкой огня
придуманным чтобы из пламени рождалось начало дня.
2.30.
Рваный пульс как чугунная вязь в кружевах скучал
усеченный волос во весь голос