Кама улыбалась, зажмурив глаза и представляя все эти давно прошедшие дни, но, продолжив, ее лицо вновь стало удрученным.
– Так я увлеклась «неженским» занятием (даже по меркам середины XXI века). Именно поэтому, как я думаю, я и не смогла завести друзей в школе. Девочки меня сторонились, обзывали за спиной, иногда портили мои вещи. Мальчики не отставали в этом от одноклассниц (хотя во всем остальном они отставали лет на сто, мелкие уроды), и тоже иногда издевались надо мной. Они не хотели меня понять и отбивали всякое желание понять их. Как я считала тогда, как я считаю и сейчас, такие люди просто не способны идти на диалог, пока им кто-то не объяснит простых вещей. Я не жаловалась родителям, я не ходила к директору и учителям. Лишь пару раз сходила на консультацию к школьному психологу. В конце концов я поняла, что раз деваться мне некуда, раз я не хочу лишний раз беспокоить кого-то из взрослых, то я просто переживу эти годы. Но переживу так, чтобы всегда и во всем быть выше их. Так я и попала в престижный колледж, а затем и сюда, на корабль.
– В высшем учебном заведении случилось то, за что до сих пор я испытываю свою глубочайшую вину. У нас был преподаватель, который чем-то не нравился руководству колледжа. Его постоянно лишали премии, нагружали задачами, ставили в организаторы на такие неблагоприятные мероприятия, от которых убытков и негатива было в разы больше, чем позитива. Хотела бы я сказать, что этот преподаватель в итоге все делал самым лучшим образом и всегда был на коне, но не получится. Бедный, он пытался справиться со своими основными должностными обязанностями и заняться дополнительными от руководства. Но, как итог, в один момент он просто выбился из сил, его энтузиазм иссяк, а вера в добро и человечность растворилась в воздухе. Он был на самом деле хорошим человеком, как и преподавателем, просто оказался среди не тех людей. В один момент, всех его студентов начали вызывать к директору. Преподавателя хотели уволить, при том очень неприятным способом, повесив на него неоднократные эпизоды сексуальных домогательств. Многие отказались содействовать такому преступлению, но некоторые все-таки согласились оклеветать человека в обмен на хорошие отметки в дипломе. Я была круглой отличницей на его курсе, поэтому директор решил, что мое заявление будет лежать наверху этой небольшой стопки лжесвидетельств. Я отказывалась, сопротивлялась, пока на меня не написали приказ об отчислении. Я не знала, что и думать. Я знала, что этот ни в чем не повинный человек сейчас испытывает то же, что и я все свои