Античная метафизика: Страсти по бесплотному. Светлана Львовна Бутина-Шабаль

бытие, можно познавать лишь фантазией, символом, мифом"¹⁷), во-вторых, – антипод архетипического образа, полагающего человеческую объектность, а не субъектность. Человечески своевольно воплотить (проявить) надчеловеческое, надмирное как таковое и есть "осуетиться в умствованиях своих" по слову ап. Павла. Смысл Золотого Тельца – в своевольном обличении Бога человеками. Вероятно, евреи вовсе не отрекались от Иеговы, они хотели быть с Богом, однако им требовалось какое-то явное, воплощенное и понятное присутствие Бога. Архетипический образ абсолютно расходится с идолом как со своей копией, содержащей предельную фальсификацию, поэтому в данный момент архетипический образ необходимо предстает как абсолютно Другое, то есть осуществляется как непосредственная данность Другого, когда бессознательное вторгается в сознание в качестве чистого архетипа без всякого опосредования, без адаптационных форм, отчего сознание затопляется бессознательным, отношения отдельного-телесного и всеобщего-бестелесного вновь становятся отношением претерпевания последнего первым.

      Два типа соотношения божественного и человеческого, всеобщего и отдельного, бестелесного и телесного фокусируются в принцип Аполлона и принцип Диониса. Принцип Аполлона полагает воплощение, выражение божественного человеком, принцип Диониса – претерпевание человеком божественного, опредмеченное как телесная мутация, страдание и завершающее страдание ничто.

      1.3. Принцип Аполлона

      Итак, отношения телесного и бестелесного – это отношения телесного и другого ему. И если одно полагает (ограничивает) другое, то между ними должна присутствовать граница, материализованная в двух поверхностях, по ту сторону каждой из которых развертывается имманентность соответствующего бытия. Дело в том, что телесное, будучи самостью, отдельностью, не приемлет бес-самостности и не-отдельности, отчего телесное воспринимает другое ему, бестелесное, только в качестве ограниченного поверхностью. Однако поверхность бестелесного – лишь проекция телесного в бестелесное, а не собственно поверхность бестелесного, в силу чего она и наполнена содержанием телесного. Бестелесное, присутствуя в отношениях с телесным, приемлет телесное и производную от телесного поверхность, ограничивающую его самость. Преп. Иоанн Дамаскин подтверждает: "Божественный Промысел облекает образами и формами то, что бестелесно и лишено образов, и не имеет телесной фигуры, для руководства нами и для… знания их… применительно к нашей природе"¹⁸.

      Поверхность, отделяющая имманентность чистого бестелесного от телесного, то есть поверхность бестелесного, на которой является образ телесного, – это поверхность сущностей. Сущность соединяет отдельное с всеобщим, обусловленное с обуславливающим. Сущность представляет логику развития телесной отдельности, ее динамический закон существования, историю пути и знание неотвратимых