«Что такое ноль? – приоткрыл Оуэн зрачки. – Ничто. Дырка, пустота в пространстве, которая играет какую-то роль, лишь если рядом с ней есть хотя бы одна мизерная закорючка – единица. И в зависимости от того, куда человек помещает этот ноль – впереди единицы или за ней – значение нуля меняется – мгновенно возрастает или обесценивается. А если за единицей эта пустота повторяется многократно, то она раздувается до невероятных размеров: тысяча, миллион, миллиард… Дурная бесконечность с мизерной циферкой в начале. Какой в этом смысл? Ведь вселенная порождает только реальные вещи и даёт человеку всё нужное без меры, не ожидая от него оплаты нолями. Хотя, чего уж там – нолями он и платит, считая себя единственным хозяином вселенной и потеснив на планете все прочие формы жизни. Боюсь, вселенная скоро, исчерпав выданный человеку кредит доверия, в очередной раз переставит все нули, которыми он так раздул значение собственной единицы, вперёд человека и превратит его самого в мизер. Как это уже было не раз. И отправит его в начало Эволюции. И тогда шкала ценностей на планете вновь поменяется, оставив лишь реальные величины. Возможно, на этот раз другой Вид займёт первенство на планете. – Оуэн усмехнулся. – Что-то я сегодня не в меру строг. Не из-за Мэйтаты же? Никто не знает, когда и как Творец решит судьбу человека и куда переставит нули. Возможно, человек ещё образумится, вернув долги миру, благодаря которому существует. Да, пусть всё идёт, как идёт, и будет, как будет – как говорят мудрецы. Лучше я подумаю, как мне самому быть дальше? – вздохнул он. – Шкалу ценностей Стивена с Мэйтатой легко определить. Я для них и есть тот самый ноль. Добавленный к единице Стивена, я увеличу его значимость в деревне. Среди них, по сравнению с человеком, моя роль – ноль и он явно не в мою пользу, – усмехнулся он. – И никто не поставит меня вперёд человеческой единицы, скорее – позади. Впрочем, как и любое другое существо на Земле».
Оуэн всегда старался держаться от людей подальше. Лишь эйфория Танца Сфер и явление одновременно двух светил лишила его бдительности, помешав избежать серьёзной опасности. Хотя нет, скорее – инцидента. Он, Giant Octopus, порвал бы их сети в клочья. Его паника была неразумной и возникла лишь от неожиданности.
«Но я ведь осьминог, а для нас характерна некоторая… эмоциональность, – попытался оправдать себя Оуэн. – Надо было просто использовать телепатию и внушить им, что я, например – китовая акула, которая их сетям не по зубам».
Оуэн, как и некоторые другие животные на Земле, был телепатом.