Я стучала, пока не заболел кулак. Наконец дверь приоткрылась. На нас обескураживающе свирепо уставилась женщина, которая в желтом свете лампы напоминала скорее восковую фигуру, чем человека.
– Что вам нужно? – спросила она по-немецки. Я нацепила на лицо приятную, чуть заискивающую улыбку.
– Добрый вечер. Меня зовут Элизабет Лавенца. Я писала вам в связи с арендой…
– У нас правила! После захода солнца двери запираются. Все, кто в этот момент не в доме, ночуют снаружи.
Вдали прокатился удар грома, и Жюстина задрожала. Я виновато скривила губы и согласно закивала.
– Да, конечно. Но мы только что прибыли и не знали о ваших правилах. Это очень разумное требование, и я ужасно признательна вам за то, что мы, две юные девушки, можем вверить себя женщине, которая так печется о безопасности и благополучии своих постоялиц! – Я прижала руки к груди и ослепительно улыбнулась. – Признаться, до нашего прибытия я опасалась, что мы поспешили с выбором жилья, но теперь я вижу, что вы ниспосланный нам ангел-хранитель!
Она захлопала глазами и сморщила нос, словно чуяла неискренность, но выражение моего лица защищало меня лучше щита. Она нахмурилась; ее маленькие глазки забегали взад и вперед, изучая нас и ожидающий у нас за спиной дилижанс.
– Раз так, заходите, не стойте под дождем. И учтите: я нарушаю правила в первый и последний раз!
– О, конечно! Мы так вам благодарны! Какие же мы счастливицы, правда, Жюстина?
Жюстина, опустив голову, разглядывала ступени у нас под ногами. Она говорила в основном по-французски, и я не знала, много ли из слов хозяйки она поняла. Но ее интонация и поведение перевода не требовали. Жюстина напоминала щенка, которого отшлепали за непослушание. Я уже ненавидела эту женщину.
Следуя моим указаниям, кучер занес наш дорожный сундук в холл. Это был какой-то нелепый танец. Хозяйка намертво отказалась впускать в дом больше одной его ноги одновременно. Я щедро заплатила ему за труды с расчетом на то, что он согласится потом отвезти нас домой, хотя я и сама пока не знала, когда это случится.
Хозяйка захлопнула за ним дверь и задвинула два засова. После этого она вынула из кармана передника большой железный ключ и повернула его в замке.
– Ночью в городе опасно? Я об этом не слышала. Город вращался вокруг университета. Не мог же центр учености быть настолько страшным местом? С каких пор от знаний нужно было отгораживаться таким количеством замков?
Она фыркнула.
– Сомневаюсь, что вы в своих живописных горах много слышали об Ингольштадте. Вы сестры?
Жюстина вздрогнула, как от удара. Я шагнула к ней, загораживая ее собой.
– Нет. Жюстина работает на моих благодетелей. Но я люблю