– А этот мрачный вельможа рядом с ним? Я, кажется, видел его раньше. Он держит себя как принц… – заметил придворный, утопающий в кружевной пене.
– Вы угадали, господин де Маникан: сей благородный идальго – именитейший гранд Испанского королевства, герцог д’Аламеда.
– Отчего-то это имя мне незнакомо, – задумчиво молвил де Бриенн, слывший знатоком геральдики и помнивший наперечёт древнейшие фамилии Франции, Англии и Испании.
– Вполне возможно, маркиз: его светлость взыскан милостями Филиппа Четвёртого, который, несмотря на свою прижимистость, не был, как известно, скуп с одарёнными людьми.
– Ну, так его титул немногого стоит. По мне, баронство, насчитывающее двести лет, лучше герцогства, которому нет и двадцати, – заявил де Вард.
– Полноте, милостивый государь, – сухо прервал его де Лозен, – вы наносите оскорбление человеку, который не может требовать сатисфакции, будучи послом.
– Послом?! – воскликнули сразу несколько голосов.
– Именно так. Герцог д’Аламеда – посол Эскориала.
Маникан протиснулся сквозь толпу и шепнул де Гишу:
– Ещё один… Что это могло бы значить?
– Может, хоть этому улыбнётся счастье, – развёл руками де Гиш.
Тем временем в центре круга, образованного столпившимися придворными, развернулись интересные события. Побелевший от ярости де Вард обратился к Пегилену:
– Вам, кажется, вздумалось осадить меня, барон?
– Нисколько, граф, – резко ответил Пегилен, – я лишь заметил, что ваша дерзость к немногому вас обязывает.
– Ну, так она может обязать меня к большему. Не угодно ли?
– Остановитесь, сударь! – вмешался подоспевший Фронтенак, радуясь случаю проучить де Варда. – Господин де Лозен совершенно справедливо указал вам на невозможность дуэли между вами и послом. Вы же вместо того, чтобы образумиться, намереваетесь усугубить своё положение. Как это похоже на вас: злословить по адресу покойников и стариков.
– О, не беспокойтесь об этом, любезный господин де Фронтенак, – громко сказал Сент-Эньян, – старик этот, несмотря на свой почтенный возраст, лучше многих молодых владеет шпагой, хоть она у него и сверкает алмазами.
Пегилен изумлённо воззрился на друга: де Сент-Эньян никогда не участвовал в объяснениях подобного рода, особенно если это никак его не касалось. Надо сказать, причин такого принципиального невмешательства достойный капитан доселе не доискивался, однако читатели «Виконта де Бражелона», безусловно, догадываются, что в данном случае на королевского Меркурия благотворно повлияла памятная беседа с великолепным сеньором Брасье. Тем неожиданнее стала нынешняя выходка фаворита.
– Вот как! – нервно бросил де Вард, скрежеща зубами от унижения. – Не довелось ли вам испытать это на себе, граф?
– К