Подобно тому, как лениво застыли облака на небе, как недвижно солнце и спокойно море в часы отлива, так спокойны, ленивы и неподвижны арабы и сомали, формирующие караван.
– Нам нужны мулы, – говорим мы поставщикам мулов.
– Мулов нет, – флегматично отвечает араб.
– Но они нам нужны.
– Их нет.
Идут расспросы. Оказывается, что рас[30] Мангаша пошел будто бы войною на негуса Менелика, рас харарский Маконен отправился ему на помощь и забрал всех мулов под войско.
– Можно достать в Адене?
– Дороги – 100 талеров за мула.
– А в Зейле?
– То же, и доставка возьмет много времени.
– Но поймите, нам мулы нужны.
– Их нет.
Обращаемся к губернатору, мсье Маниго, но и он не в состоянии помочь. Приходится ждать, когда раскачаются неподвижные африканцы, когда, наконец, дойдут они до того, что «нет» иногда должно быть обращено в «есть».
Мулы есть, но хитрые сомали и арабы подняли на них цену, зная, что их нужно много. Нужно ждать, когда волнение от ожидания легкой наживы уляжется.
Нужно ждать долго, по крайней мере две недели, когда приведут хотя бы часть мулов. Конвой поедет до Харара на верблюдах. Надо разбирать груз, становиться лагерем.
Лагерь будет разбит в пяти верстах от города по дороге к Харару, у губернаторского сада. Когда-то этот сад среди пустыни замышлялся в широких размерах. Большие ворота имели каменный фундамент, легкая деревянная изгородь охватила десятин восемь земли: повсюду нарыты арыки и канавки, сделаны колодцы, устроены водокачки. Группы финиковых пальм, гранатовые деревья в цвету, с маленькими зелеными плодами, ажурные мимозы с крупными белыми цветами, похожими на увеличенный раз в десять горох, кактусы и тамаринды еще образуют здесь и там аллеи и дают некоторую тень. Но изгородь местами повалилась, а большие площади между арыками заполнены сухим песком. Этот песок летит с пустыни, сушит молодые пальмы, губит нежные листы мимозы, свертывающиеся от одного прикосновения. За этим садом на чуть покатом берегу реки, покрытом галькой и песком, под раскаленными лучами африканского солнца, солнца пустыни, и становился наш лагерь. Другого места не было. Здесь хотя бы местами был намек тени, здесь был простор, где можно было распаковать тюки, грузить верблюдов; притом рельсы Деконвилевского пути облегчали перевозку багажа; здесь же были колодцы, а в пересохшем русле местами водомоины, откуда можно поить мулов и верблюдов и стирать белье.
Место для лагеря соединялось с городом широкой каменисто-песчаной дорогой, по одну сторону которой пролегали узкие рельсы. С раннего утра и до вечера по этой дороге возят воду для города. Уже издали слышно своеобразное частое покрикивание сомалийских мальчишек, сопровождающих ослов. Маленькие серенькие ослики