– Под крышей посольства она – на территории Османской империи, мэтр… Вейсман, так?
– Вайсман, – чуть слышно поправил юноша. – И неужели ничего нельзя сделать?
– Вы, часом, не несчастный влюблённый? – вроде бы шутливо поинтересовался капитан. Но по тому, как просто до неприличия побагровел собеседник, понял: ошибся.
– Я врач! – в запале крикнул Поль-Мари, и голос его зазвенел. – Это мой долг, понимаете? – И добавил сдержанней: – У матери госпожи Фотины первые две беременности были неудачны, а довольно часто дочери могут страдать тем же – из-за схожего строения родовых путей. Впрочем, что вам объяснять, всё равно не поймёте… Клятва врача – это на всю жизнь, и не по долгу, а по совести.
Как бы невзначай капитан положил руку на эфес шпаги. Судорожно сглотнув, молодой человек умолк, но не бросился в бега и даже не попятился. А лишь сделал небольшой шажок в сторону.
– Рекомендательных писем у вас нет, – напомнил капитан безжалостно. – А на что вы, собственно, надеялись? У вас есть при себе хоть какое-то подтверждение личности, звания? Не считайте меня таким уж невеждой, моих скудных познаний хватает на то, чтобы понять: докторская степень в вашем возрасте – это… – Выразительно развёл руками.
Вздохнув, тот, кто называл себя Полем Вайсманом, извлёк из-за пазухи небольшой футлярчик скругленной формы, вроде тех, в которых зодчие прячут свёрнутые в рулон рисунки, только гораздо меньше. Ловко вытряхнул скрученный пергамент, и жест этот был заученным, отработанным, словно не в первый раз владельцу документа приходилось его демонстрировать.
Ну, надо же… Свидетельство о присвоении звания доктора медицинских наук выпускнику Сорбоннского университета…
«Однако!» – только и сказал мысленно капитан…
… а до этого – Салернской медицинской школы…
«Однако…»
Что-то не сходилось.
– Сколько вам лет? – спросил сурово. Или перед ним ловкий обманщик, выкравший чужое свидетельство, или… гений?
– Двадцать три года, – ответил молодой человек как-то обречённо. – Я… Просто я всегда так выгляжу… молодо.
– Допустим. Но университетское образование – это восемь–десять лет обучения!
– Я окончил школу в Салерно, когда мне было пятнадцать. Сорбонну – в девятнадцать. И тогда же получил степень. У меня к тому времени была хорошая практика. В нашей семье все – потомственные лекари, было у кого учиться.
Винсент Модильяни ещё раз пересмотрел документ, особенно подпись, стоявшую во главе Учёного Совета, принявшего решение о присвоении степени юному дарованию.
Очень знакомую подпись.
Трактат «О методах лечения ран, применяемых мушкетными пулями, и о вреде прижигания при лечении оных» с дарственной надписью автора занимал почётное место среди раритетов в библиотеке герцога Эстрейского. А сам автор, несмотря на то, что до сих пор здравствовал, уже обессмертил своё имя в медицине.
– Кем вам приходится