– А что ты ухмыляешься? Ты парируй.
– А сколько можно?!
Сказал он с таким серьёзным видом, что у Алёны пропало желание на секунды сомневаться. Я ограничен во времени, мне ещё нужен человек. И найти его надо сегодня.
– Весело, Богдан, тоже с улицы, как и я?
– Вот именно просто родные и близкие не подходят, тогда ты слишком связан для объяснений и нет гарантий безопасности.
– Да, могут полечиться отправить. Последний вопрос и я пойду. Чем ты руководствуешься при выборе людей? Ведь, гипотетически с этим третьим мне тоже, если что, рядом быть?
– Не всё так. Это не менее важный и ценный человек. Кого попало и нельзя. Третий – наш гарант на возвращение. Он не летит, здесь остаётся, и ещё обучение длится тридцать дней, принять решение придется без отступного. Алёна, возможно, сама маму ты убедить не сможешь, наберёшь мой номер – я с ней поговорю.
– Спасибо, я уж сама как – ни будь.
– Как – ни будь не надо, только правду говори, и мне с этого момента только правду, договорились?
– Хорошо, пока. Алёна шла домой и не могла взять в толк что это? Чушь или, или что? «Не, ну интересно, конечно, когда книгу читаешь или кино смотришь, а тут и этот один день, мама, учёба. Голова кругом». Придя домой, она подошла к маме и обняла её.
– Я тебя очень люблю, мамочка.
– Ты чего так рано, нагулялись или чего случилось?
– И то и другое, Мамуля, я пойду немного отдохну у себя и позже расскажу, хорошо?
– Давай, давай.
Алёна смотрела на мать, словно впитывала в память образ её и думала: «Как я тебе расскажу? Надо идти отдыхать, а лучше проснуться завтра и понять, что это был сон». Алена уснула и то, что ей приснилось, было настолько правдоподобно, проснувшись, она не поняла, ложилась, спать она или нет. Ей снилось, словно она легла и уснула, но от разговора в соседней комнате – она проснулась. Кто – то пришел и общался с мамой: «Голос знакомый. Богдан!» Она встала и подошла к двери. Но ни открыть дверь, ни шевельнуться, ничего сказать она не могла. Могла только слышать и то обрывки фраз, она попробовала вернуться к кровати, ей удалось даже лечь. Только там было совсем плохо слышно, и она вернулась к двери. По интонации мамы она поняла, что та с Богданом будто соглашается: «Весёленькое дело, они за меня – обо мне всё решили», она устала стоять неподвижно, и пошла спать. Утром, чуть ли не в одном тапке она прибежала к маме, был выходной, и она ещё лежала, но уже проснулась. Алёна залезла к ней в постель, но первая заговорила мать:
– Странный сон я видела.
– Ой! А я, Мамуля, какой странный. Расскажу – удивишься, ну, извини.
– Я твоего Богдана во сне видела.
– Да ну?
– Да, не перебивай, мы с ним поговорили даже…
– Ой, мам я даже догадываюсь о чём.
– Вряд ли догадываешься.
– Мам, я за дверью в этом сне стояла и слышала правда, плохо, но догадываюсь о чём речь, он меня у тебя, отпрашивал, как в детстве помнишь, дворовые друзья – погулять.
– Да нет, я Аленусь в вашей